Стратегия

В ночь на 30 июля началась перевозка войск к Дунаю, по 4 железным дорогам. Для мобилизации Дунайской сети были широко позаимствованы личный и подвижной составы с других железнодорожных линий. Переброска против Сербии потребовала всего 2.064 воинских поездов по 50 вагонов (512 тысяч человек, 64 тысячи лошадей, 19,3 тысяч повозок, 2.000.000 пудов груза). Перевозка была в полном ходу; вследствие ряда недоразумении в Вене узнали о всеобщей мобилизации в России только утром 1 августа, через сутки после Берлина. Германский генеральный штаб, посредством телеграммы Вильгельма (31 июля 4 ч. 40 м. дня), потребовал, чтобы Австро-Венгрия выставила главные силы против России и не развлекалась походом в Сербию. Генерал Конрад захотел прервать сосредоточение против Сербии и повернуть в Галицию поток перевозок корпусов лит. Б и частей, заимствованных из лит. А с русского фронта. Однако, начальник военных сообщений полковник Штрауб доказывал невозможность изменить направление движения 2.000 поездов и принятия их в демобилизованной в железнодорожной отношении Галиции. Только одна кавалерийская дивизия (II) еще не начинала перевозки к Дунаю. Первую кав. дивизию, находившуюся уже в пути, полковник Штрауб согласился повернуть в Галицию. Остальные части, находившиеся в пути, были добросовестно довезены до Дуная, здесь высажены, и потом, во вторую очередь, перевезены в Галицию.

31 июля в Австро-Венгрии была объявлена общая мобилизация; однако, первым днем мобилизации было назначено лишь 4 августа; потребовалось затратить 4 дня на приведение в порядок условий общей мобилизации после смятения, произведенного частной мобилизацией против Сербии. Только в ночь на 6 августа началась перевозка против России, по 7 линиям в Галицию, всего 3.998 поездов; и лишь 6 августа Австро-Венгрия, до того безоружная, решилась объявить России войну (запоздание на 5 суток против Германии) и начать враждебные действия на границе. Начало перевозок корпусов, высаженных на Дунае (IV, VII корпуса, 20-я и 23-я дивизии), пришлось на 18 августа; к первой половине Галицийской битвы они, как известно, опоздали[126].

В общем, надо считать, что Австро-Венгрия поплатилась за попытку начать авантюру против Сербии, при недостаточной гибкости, запозданием в развертывании в Галиции для корпусов лит. А — в пять суток, для корпусов лит. Б — 7 суток. Если бы австрийцы действовали планомерно, они имели бы возможность начать галицийскую операцию на 5 дней раньше и удвоить силу заслона, выставленного против Киевского военного округа. Мы полагаем, что результатом этого было бы создание к 29 августа — моменту Самсоновской катастрофы — чрезвычайно сильного кризиса на линии Люблин—Холм и весьма вероятный отход русских армии от Вислы на средний Буг.

Польша, в случае войны на два фронта, также лишь с трудом может обеспечить себя каким-либо сроком для решения вопроса о том, куда ей наносить главный удар, так как направления сосредоточения у нее прямо противоположны. Германский фронт для нее несравненно важнее, чем русский, так как его пересекает втрое больше железнодорожных колей и близь него лежат важные в экономическом отношении районы. Наиболее невыгодный для Польши случай — вступления в войну с Россией, с вмешательством Германии после начала перевозок на восток.

Отсутствие гибкости в планах операций перед мировой войной объясняется отчасти и отрицательным отношением к понятиям стратегического и оперативного резервов со стороны всех генеральных штабов[127]; в стратегический резерв обычно зачислялись только будущие еще формирования да части, долженствующие прибыть из другого материка (Сибирские корпуса, в Англии и Франции — колониальные дивизии). Все, что имелось под руками, стремились немедленно распределить по армиям, на фронты. Иное отношение к стратегическому резерву, необходимость чего мы будем мотивировать в дальнейшем, позволит придать первоначальным планам операций несравненно большую гибкость и избежать тех недоразумений, от которых так пострадало австро-венгерское развертывание в 1914 году.

Оперативное развертывание

 Операции, которыми начнется война, ведутся таким же образом, как и последующие. Стратегический подход к ним тот же: поэтому принципиальное их исследование мы относим к следующему разделу нашего труда, посвященному вопросу о комбинировании операций для достижения цели войны. Здесь нам приходится о них говорить лишь потому, что в зависимости от целей, поставленных для первоначальных операций, должна протекать вся подготовка к последним. Если фактически первые операции вытекают из состоявшегося развертывания, то, с точки зрения составления плана, развертывание вытекает из первых намеченных операций. Развертывание есть средство, подчиняющееся поставленной нами цели[128].

Одно и то же, в общих чертах, развертывание часто будет в силах отвечать постановке и наступательных и оборонительных целей; может потребоваться изменение группировки лишь в пределах армии, в крайнем случае — в пределах фронта.