Стратегия Александра Невского

Никейская империя боролась с Латинской, но утрачивала основы этой борьбы –  опору на Православие. С одной стороны, обнаруживалась готовность в обмен на возвращение Константинополя принять унию. Но в этом случае утрачивался и сам смысл борьбы с Римской империей. Другой стороной происходящих в Никейской империи изменений являлся переход от единой православной идентичности к идентичности греческой (эллинской). Греки  стали отдавать приоритет национальным интересам. Никея, как греческий центр, утрачивала потенциал быть лидером П равославного мира, которым обладала прежде Византия.

Сходным с Никейской империей образом действовали и другие греческие государства, осколки когда-то единой Византийской империи. Задачей-минимум для них являлось закрепление за собой положения легитимного центра для всех греков, как западных, так и восточных. Это предполагало борьбу греческих государств друг с другом. Задача-максимум состояла в восстановлении Византии. А это уже связывалось с претензиями на латинский Константинополь. Для решения как первой, так и второй задачи собственных ресурсов ни у одного греческого государства не доставало. Отсюда предпринимаемые ими попытки добиться поддержки со стороны Рима. Но такая поддержка могла быть оказана только в обмен на религиозные уступки. И все без исключения греческие государства вели переговоры об унии. Правда, зачастую, это делалось формально, при реальном саботаже процесса присоединения к унии. Ф.И. Успенский так описывал продвижение униатского проекта, в частности, в греческом Эпирском деспотате: «Папа Гонорий скоро увидел, что держава Феодора стала национальным центром православной Греции, средоточием и защитою непримиримых и ученых вождей Православия в Греции, а не мостом к подчинению православной Церкви папству, и отлучил Феодора от Церкви, упразднил акт унии эпирского деспота с католической Церковью, мотивируя отлучение враждой Феодора к Латинской империи…» ^[171] .

Византийская политическая реставрация

Освобождение Константинополя  в 1261 году никейцами явилось одной из блестящих операций в истории военного искусства. Она была проведена византийским военачальником Алексеем Стратигопулом при крайне малой численности отряда –  всего около 800 человек. Грекам удалось создать у неприятеля впечатление своей многочисленности, что и предопределило успех. Византийцев поддержал восставший против латинян народ. Поджог ночного Константинополя усугубил панику. Потеряв контроль над ситуацией, Балдуин II бросил императорские регалии и бежал. Полной неожиданностью оказалось взятие Константинополя и для Михаила Палеолога, разбуженного сенсационным известием среди ночи ^[172] .

Всю оставшуюся жизнь Балдуин II пытался восстановить себя в статусе константинопольского императора. Его главным союзником в этих устремлениях выступал король Сицилии Карл I Анжуйский ^[173] .

Угроза антивизантийского крестового похода и Лионская уния

Русь не смогла оказать помощь Византии в 1204 году. События развивались таким образом, что это было тогда невозможно. Крестовый поход 1204 года и не был формально направлен против Византии. Но в 1261 году рефлексия была уже иной. Папа Урбан IV после освобождения никейцами Константинополя начинает активную агитацию за организацию крестового похода для восстановления Латинской империи. Это был бы поход, уже направленный против Византии непосредственно. Впервые врагами крестоносцев напрямую могли быть объявлены православные. Такой сценарий означал большую религиозную войну. Вероятность участия в ней русских сил во главе с Владимирским князем, несмотря на отдаленность Руси от византийских пределов , не была нулевой. Неучастие же в такой войне подразумевало для Православного мира моральную капитуляцию.

Михаил VIII Палеолог пытался любыми способами предотвратить войну. Для этого он проводил многочисленные переговоры со сторонами конфликта ^[174] . Он убеждал латинян в Византии и венецианцев, что их интересам ничто не угрожает. Михаил даже направил посольство к папе Урбану IV,  но послы подверглись обесчещению. Католики были столь раздражены, что с одного из православных посланников живьем содрали кожу. Тем не менее организацию крестового подхода удалось притормозить, и после смерти в 1264 году Урбана IV его идея продвигалась уже не столь решительно.

Последующие папы, прежде всего Григорий X (ок. 1210 – 1276 ), не столько желали религиозной войны, сколько пугали ею императора для приведения Византии к унии. Идея восстановления Латинской империи была при папе Григории заменена униатским проектом. Григорий X полагал, что добровольное  подчинение Византии папству более выгодно и реалистично, чем политика навязываемого внешними силами католицизма.