Стратегия. Логика войны и мира

Разумеется, парализующее сдерживание, столь удобное для такой самодостаточной державы, как США, нисколько не удовлетворяло советских лидеров, желавших изменить положение дел в мире. Их реакция показывала, что и ядерному оружию суждено разделить парадоксальную судьбу всех технических новинок в области стратегии: чем мощнее оружие и губительнее результат, тем сильнее нарушение прежнего равновесия и тем сильнее ответная реакция, которая со временем снизит эффективность нового оружия. Когда ядерное оружие появилось в виде атомных бомб, которые производила всего одна страна в небольших количествах, начались разговоры о том, что это оружие способно перевернуть стратегию. Применение бомб оказалось крайне эффективным: центры Хиросимы и Нагасаки опустошили без ощутимых негативных последствий для остальных регионов планеты. Отсюда следовало, что можно строить планы по разрушению пяти или десяти советских городов. А адекватного возмездия США не опасались, так как ядерное оружие было только у них. Поэтому угроза ядерного нападения, даже если о ней не рассуждали публично и даже если она не присутствовала в умах американских лидеров, могла, как ожидалось, сдержать прямую вражескую агрессию.

Снижение автономности ядерного оружия: подрывная деятельность

Но бездействие – залог успеха только для удовлетворенных держав. Советский Союз прилагал все усилия к тому, чтобы надлежащим образом реагировать на усиление противника, разработал не только атомную, но и водородную бомбу, и одновременно имела место «обходная» реакция. Советским приоритетом того времени было установление политического контроля над восточной половиной Европы посредством насаждения местных коммунистических правительств, покорных Москве. Впрочем, местные коммунистические партии не добились успеха на первых послевоенных выборах, а открытое применение силы могло бы спровоцировать излишне жесткий ответ США. Вместо этого «стену сдерживания» попытались обойти подрывной деятельностью[139]

.

Угрожающее присутствие советских оккупационных войск в Европе в период 1945–1948 годов заставило лидеров партий большинства в Венгрии, Румынии и, позднее, Чехословакии сформировать коалиции с местными коммунистическими партиями. Полицейские силы во всех этих случаях неизменно подпадали под контроль министров-коммунистов. Вскоре министры из некоммунистических партий, по-прежнему составлявшие большинство в правительствах, но находившиеся под сильным давлением, стали голосовать за запрет оставшихся вне коалиций правых партий, которые были обвинены в «фашизме». Затем были образованы новые коалиции, уже без наиболее консервативных партий, а последние очутились вне закона или были распущены их лидерами из опасений за свою жизнь. Этот процесс повторялся шаг за шагом, сужая пространство коалиций, пока у власти не остались только коммунисты и подкронтрольные им партии. К концу 1948 года процесс завершился: стена «ядерного сдерживания» оставалась целой, но Советы прокрались в Европу через «туннель» под этой стеной и подчинили себе Восточную Европу без открытого применения силы.

В итоге исходная стратегическая автономность ядерного оружия снижалась невоенными методами, почти невидимыми для сторонних наблюдателей. К тому моменту, когда Соединенные Штаты Америки и Великобритания все-таки отреагировали на эту стратегию, в Европе и за ее пределами, собственными мерами контрподрывной деятельности (финансирование антикоммунистических партий, СМИ, профсоюзов и т. д.), все больше и больше таких «туннелей» сверлили под стеной «ядерного сдерживания». Этот процесс растянулся на десятилетия, вплоть до окончания холодной войны, принимая разнообразные формы, по мере пополнения «репертуара» военными силами стран-сателлитов, спецслужбами, поддержкой повстанческой деятельности и международных террористов.

Как следствие, первым результатом политики ядерного сдерживания стало переключение военных усилий на менее зримые, непрямые формы конфликта, которые исключали прямое американо-советское боестолкновение, но отвергали вооруженное насилие как таковое. Непрямые и публично отрицаемые формы конфликта стали частью повседневной реальности международной политики, но ядерное оружие вызывало и более прозаические защитные реакции. Советским ответом на угрозу американских ядерных бомб, доставляемых бомбардировщиками дальнего радиуса действия, стал наивысший приоритет развития систем ПВО. Огромное количество оставшихся после войны и вполне пригодных зенитных орудий, радаров, скопированных с тех моделей, которые некогда были переданы СССР по ленд-лизу, и первых реактивных истребителей и ракет укрепляло новую схему ПВО, предназначенную для отражения американских бомбардировок.