Стратегия. Логика войны и мира

Насколько далеко и быстро все это будет развиваться в направлении к открытым формам противостояния — сказать нельзя. Но явная готовность использовать недорогие и связанные с малым риском средства, чтобы подорвать американское могущество и престиж в любой возможной среде, станет характеризовать поведение прежних союзников, как это уже происходит в случае Франции. Даже простые дипломатические стычки могут со временем накопить достаточно злой воли для того, чтобы лишить всякого содержания западные альянсы и договоры коллективной безопасности, унаследованные со времен «холодной войны». Даже продолжая свое существование институционально, хотя бы лишь по бюрократическим причинам, они перестанут функционировать сущностно. Спонсируемые Западом институции, которые издавна являлись международными регуляторами различных развивающих организаций (например, Всемирная торговая организация и Всемирный банк с его подразделениями), тоже не останутся не затронутыми. Как это ранее произошло с Генеральной Ассамблеей ООН, их польза для США, как и для всех остальных, будет стремительно снижаться по мере того, как возникнет устойчивая коалиция, чтобы встречать в штыки любое американское предложение просто потому, что оно американское.

Иными словами, вся суперструктура западных и мировых институций, созданная Соединенными Штатами в основном по своему образу и подобию и с большими затратами поддерживаемая ими в течение полувека, будет все меньше и меньше служить американским целям. Уже одно это наказание способно перевесить любое возрастание могущества, которого можно достичь на первых порах, предвосхитив реакцию благодаря связной стратегии и последовательной политике. Создание коалиций против США вовсе не нуждается в военном измерении для того, чтобы оказаться болезненно эффективным. Различные антиамериканские дипломатические коалиции с переменным членством, весьма выборочные (или наоборот) меры торгового противодействия, интенсивные техническо-промышленные усилия по образцу антагонистической игры с нулевой суммой между компаниями Airbus и Boeing, а также любые формы культурного отторжения остаются технически вполне возможными. Все это способно причинить тяжкий, притом кумулятивный ущерб американским интересам и без всякой военной угрозы, не говоря уже о каком-либо применении силы.

Конечно, в прошлом все подобные инструменты власти считались бы слабыми, несущественными в сравнении с дипломатией, оснащенной вооруженным увещеванием, или с самой войной. Но сейчас мы живем в постгероическую эпоху, когда передовые страны мира — включая, разумеется, США — в высшей степени неохотно соглашаются нести жертвы в войне, а оттого и использовать ее как инструмент политики. К тому же мало кто сегодня стремится к захвату территорий и их удержанию, как это было раньше, а поэтому снизилась и потребность в содержании соответствующих вооруженных сил.

Только этими великими изменениями, наряду с ощущением, что США в любом случае не обладают целенаправленной глобальной стратегией, можно объяснить то необычайное спокойствие, с которым почти все правительства в мире смотрят на небывалое военное первенство Соединенных Штатов. Но даже если это снизившееся значение военной мощи сохранится, нынешнее спокойствие быстро развеется при появлении на мировой сцене последовательно целеустремленных США, более не довольствующихся тем, чтобы рассеивать свои военные силы на вмешательства в дела отдельных стран ради «общественного блага». Поэтому возможно, что создание коалиций против Америки, в конце концов, обретет и военное измерение, пусть даже замаскированное двусмысленностью и сугубо оборонительное по своим намерениям.

Эти события завершатся появлением коалиций и выработкой эффективных мер, направленных на сопротивление власти США, поглощение ее или отклонение в сторону, — с наличием военного измерения или без него. Сколь бы ни был велик дополнительный подъем, который могла бы дать целеустремленная последовательность на первом этапе и который, в свою очередь, вызовет создание коалиций на втором, — все это на третьем и последнем этапе потеряет значение и приведет к восстановлению глобального равновесия после того, как первоначальное усиление США будет отвергнуто. Даже если при всем этом удастся избежать случайных катастроф, Соединенные Штаты утратят не только то, что обрели ранее и на краткий срок, но и нечто гораздо большее — вследствие ущерба, который внутризападные распри причинят многосторонним институциям и давно устоявшейся практике их взаимодействия. А ведь далеко не случайное их соответствие разнообразным американским интересам и их вклад в создание благоприятной для Америки международной среды — самое ценное приобретение, способствующее и американской сдержанности, и американскому могуществу.