Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России

«И пришли татары, начали стрелять, а наши – в них, одни наступали на войска князя Андрея, другие – многие – на великого князя, а третьи внезапно нападали на воевод. Наши поразили многих стрелами и из пищалей, а их стрелы падали между нашими и никого не задевали. И отбили их от берега. И много дней наступали, сражаясь, и не одолели, ждали, пока станет река. Были же тогда большие морозы, река начала замерзать. И был страх с обеих сторон – одни других боялись. И пришли тогда братья к великому князю в Кременец – князь Андрей и князь Борис. Князь же великий принял их с любовью»[394].

Мы видим, что примирение Ивана III с братьями произошло в контексте тактических успехов на фронте – вновь, как и всегда в России, вопросы внутренней и внешней политики становятся непосредственно взаимосвязанными. При этом, успешно отразив первые попытки войск Ахмата перейти Угру, русское командование не уклонялось от переговоров. Инициаторами их были сами ордынцы, и современный исследователь отмечает: «Видимо, после сражения при устье Угры, когда выявилась вся сложность прорыва в глубь русских земель, между Ахматом и Иваном происходили какие-то переговоры. Сам факт этих переговоров в дальнейшем послужил поводом для обвинений в адрес Ивана в нерешительности, брошенных его политическими противниками. Как видно по летописным известиям, первыми начали переговоры сами ордынцы. Иван охотно откликнулся на попытку Ахмед-хана завязать переговоры – это соответствовало его общей стратегической линии на отсрочку вторжения ордынского войска в пределы России и на выигрыш времени. Но Ахмед-хан вынужден был начать переговоры, потерпев поражение его прежней стратегической линии»[395]. Этот эпизод «стояния на Угре» стал также крупным событием русской внутриполитической истории. Вернувшийся внезапно в Москву Великий князь Иван III встретился с серьезным внутренним расколом и радикальной оппозицией своей стратегии в лице части бояр и деятелей Церкви. Часть из его приближенных выступает за мирные переговоры с ханом, но это сталкивается с жестким сопротивлением другой группы, поддержанной церковными иерархами, среди которых ведущую роль играет ростовский епископ Вассиан Рыло. О накале политической дискуссии говорит решительный текст его Послания Великому князю:

«Только мужайся и крепись, духовный сын мой, как добрый воин Христов, по великому слову Господа нашего в Евангелии: „Ты пастырь добрый, который жизнь свою отдает за овец. А наемник – это не пастырь, ему овцы не свои; он видит приближающегося волка, бросает овец и убегает; а волк расхищает овец и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и не заботится об овцах“. Ты же, государь, сын мой духовный, не как наемник, но как истинный пастырь постарайся избавить врученное тебе от Бога словесное стадо духовных овец от приближающегося волка. А Господь Бог укрепит тебя и поможет тебе и всему твоему христолюбивому воинству»[396].

Коллизия с переговорами показывает, насколько сложными и многоплановыми были события, связанные с окончательным завершением даннических отношений русских земель и Орды. Несмотря на всю уверенность в своих силах, московский правитель совершенно не стремится к решительной победе, он, при возможности, предпочел бы очередное мирное решение и неопределенность. Делая все от него зависящее для того, чтобы противник Русской земли получил военный отпор, Великий князь Иван III воплощает в себе нашу внешнеполитическую культуру, отличительной особенностью которой всегда является готовность к компромиссу и предпочтение дипломатического решения чисто военному.