Попробуем предложить свой ответ. Суть его состоит в том, что Орда повлияла на формирующееся Русское государство, однако это воздействие наиболее полно отразилось не на русских общественных институтах, а на общей оценке природы государственности и внешнеполитической культуре[81]
. Таким образом, влияние было не линейным и механистическим, а опосредованным, связанным с необходимостью взаимодействовать с таким сложным противником в гибридной системе отношений в течение длительного времени. Этот вопрос почти никогда не затрагивался серьезно в российской или зарубежной научной литературе, потому что само начало обсуждению «монгольской проблемы» было положено в рамках другого важнейшего спора о русской истории: столкновения взглядов на значение реформ Петра Первого и связанных с ними отношений России и Европы. В результате дискуссия о значении отношений с Ордой оказалась заложником тех проблем, которые волновали общество в первой половине XIX в. Тем более что именно тогда начинается подъем национального духа русского народа, спровоцированный победой над наполеоновской Францией в ходе Отечественной войны 1812 г. И в этом историческом контексте идея о «борьбе с игом» выглядела как наиболее привлекательная.Российские мыслители и историки XIX в. оценивали состояние русского общества своего времени и, особенно, вероятность реформ, считавшихся необходимыми для того, чтобы преодолеть отставание от наших противников на Западе. Они приходили к выводу, что обозначенная В. О. Ключевским «встречная работа прошлого», т. е. заложенные в русской государственности особенности требуют более сдержанного отношения к копированию европейских практик, а часто просто делают невозможным их привнесение на русскую почву. Ответ пытались искать в «особом» характере русского государства и общества, возникших под воздействием Золотой Орды. Но мы видим, что какие-либо формальные возможности оказать такое влияние у татаро-монгол отсутствовали, а русские общественные институты шли своим путем.
Поэтому гипотеза крупного германского ученого Б. Шпулера о том, что «господство татар оказало воздействие на Россию не столько в политическом, сколько в культурном плане»[82]
заслуживает внимания. В первую очередь поскольку признает практическое отсутствие ордынского влияния на эволюцию и природу наших политических институтов, но подчеркивает значение отношений с монголами для развития русской внешней политики как культурного феномена. Что стало причиной этому? В книге «Русь и монголы» Ю. В. Кривошеев дает природе русско-ордынских отношений такую характеристику: «В соприкосновение пришли не только экономические, социальные и политические системы, не только кочевнический и оседлый миры, но и мировоззренческие системы: идеологические и ментальные»[83].Отношения русских земель и Орды были исключительно продолжительными по времени и контрастными в том, что касается идентичности народов, принимавших в них участие. При этом в отличие от испанцев периода Реконкисты русские не были частью более широкого культурного сообщества и, более того, на протяжении всей эпохи своих отношений с Ордой взаимодействовали с европейской политической цивилизацией как с противником. А попытки заключить союз с европейскими католическими государствами, предпринятые галицко-волынскими князьями во второй половине XIII в., не привели к какой-либо помощи от них против монголов. Великороссия не испытывала при накоплении нового для себя культурного опыта давления шаблонов поведения и ограничителей со стороны более широкого сообщества, каким для Испании выступала католическая Европа. В результате этот опыт оказался исключительно драматическим, но полностью самостоятельным.
Фундаментальное влияние отношений с Ордой на нашу внешнеполитическую культуру обусловлено тем, что среди всех внешних вызовов, с которыми когда-либо сталкивался русский народ, монголо-татарский стоит, конечно, на первом месте. Во-первых, разрушение Киевской («Древней») Руси под ударами монголо-татарского нашествия создало условия для окончательной консолидации великорусского этноса вокруг Москвы и, одновременно, укрепления власти ее князей[84]
. Предпосылкой этих связанных между собой процессов стало уже упомянутое нами разрушение системы родовых отношений между русскими князьями, оказавшееся важным последствием ордынского нашествия: источником возрастающей власти князя, как такового, и князя московского, в особенности, стал не столько ордынский ярлык, сколько сила, ставшая залогом его получения.