Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Как же вы тогда работали в Инквизиции? - решил поймать его на слове Ник.

   - Я был всего лишь квалификатором, а не инквизитором.

   - И что это значит?

   - Выражаясь современным языком, я был экспертом в области права, а не прокурором, и, тем более, не был судьей.

   - И скольких после вашего экспертного заключения отправили на костер? - Ник тут же пожалел, что спросил это, ибо вслух вопрос прозвучал очень грубо.

   - За десять лет службы только одного, - без тени обиды ответил Мурсиа.

   - Всего?

   - Вам мало? - поддел он Ника.

   - Да нет, - растеряно произнёс тот, - просто думал, что вы скажете про пятьдесят или сто человек.

   - Стольких заподозренных в ереси я опрашивал в год.

   - И что с ними было потом, после вас?

   - Они каялись и отрекались от ереси.

   - А потом?

   - Потом возвращались домой и жили как раньше. Вам дико это слышать, мистер Пэлем, или вы думаете, я вас обманываю?

   - Нет, что вы, - поспешил заверить его Ник, - просто это не совсем то, что мне приходилось читать и слышать об Инквизиции.

   - Разумеется не то. История, знаете ли, делится на подлинную и ту, что описана в учебниках. А та, что описана в учебниках, расщепляется на множество других историй, на любой вкус, так сказать.

   - То есть, всё было не так как в книгах, - заключил Ник.

   - Видимо, вы ожидали услышать от меня что-то об охоте на ведьм...

   - Если честно, да.

   - Тогда спешу вас разочаровать. На ведьм охотились протестанты, а не католики. Особенно в вашей старой доброй Англии. Это у вас несчастных женщин сдавали властям за вознаграждение, а после вешали или топили.

   Тут Пэлем не мог не заступиться за честь страны.

   - Можно подумать, испанская Инквизиция была образцом человеколюбия.

   - Покаяние, мистер Пэлем, вот и всё, что было нужно для свободы. Ни пытки, ни штрафы, только раскайся в грехе и никто не тронет тебя и пальцем.

   - Вот так просто? Извиниться, сказать, что заблуждался и никакого костра?

   - Игнатий Лойола так и сделал, - ответил бывший квалификатор, хитро улыбнувшись.

   - Жалеете, что тогда ему поверили?

   Мурсиа пожал плечами и ничего не ответил.

   - А тот единственный ваш подследственный, которого отправили на костер, что же, не захотел каяться? Даже для вида?

   Мурсиа еле слышно вздохнул. Видимо ему до сих пор было неприятно вспоминать о том человеке и его участи:

   - Он искренне верил в то, что считал правдой и не захотел отрекаться от ереси, ни искренне, ни для вида, как бы я его об этом не просил и не уговаривал.

   - Так вы просили его солгать перед судом? - поразился Ник.

   - Я знал немало закоренелых грешников, которые к концу жизни всем сердцем отрекались от зла и начинали вести жизнь праведников. Я верю в искупляющую силу покаяния, и верю, что прийти к нему никогда не поздно, главное только прийти. Но... полагаю, вы тоже не считаете абсолютно все законы своего королевства справедливыми и мягкими. К тому же тот человек помимо ереси обвинялся и в убийстве посредством яда. К смерти его приговорил светский суд, так как церковный не имел на это право.

   Странным получился это разговор, даже грустным. С полчаса они ехали в абсолютном молчании, пока Ник снова не спросил:

   - Как же вы не разуверились в церкви после того как Лойолу назначили главой ордена иезуитов?

   - Мистер Пэлем, если бы я связывал каждое действие папы с чистотой веры, то давно бы уже был атеистом.

   - Но ведь Лойолу сделали святым, - не отставал тот.

   - Это значит, что и папа может ошибаться.

   - Как же так? - поразился молодой человек. - Разве католики не считают, что папа непогрешим?

   - Папа непогрешим лишь в вопросах веры и морали. Этот догмат был принят только в 1870 году. А Лойола стал генералом ордена иезуитов в году 1541.

   - Здорово, - усмехнувшись, заключил Ник. - В 1541 году папа мог ошибаться, а с 1870 - нет. Как так может быть?

   - Политика, мистер Пэлем. В тот год папская область перешла под юрисдикцию Италии, и папа вместе с землями лишился и светской власти. В тот год Первый Ватиканский Собор, можно сказать, в качестве моральной компенсации наделил папу непогрешимостью.

   - Надо же. Так вы верите в этот догмат или нет?

   - Я верую в Отца, Сына и Святого Духа, Святую Вселенскую Церковь, общение святых, прощение грехов, воскресение тела и жизнь вечную.

   У Ника едва не вытянулось лицо от такого списка, во что верит Мурсиа.

   - Это апостольский символ веры, мистер Пэлем, - на всякий случай пояснил отец Матео. - Как видите, ничего о папе в нём не говорится.

   - Стало быть, папа вам не указ, - почти разочарованно заключил Ник, а внутри уже нарождалось беспокойство.

   - Что бы вы понимали, мистер Пэлем, признаюсь, что я не седевакантист и не старокатолик, ибо живу я на этом свете давно и знаю, что от церковных расколов и сектантства в первую очередь страдает чистота веры. Но я так же как и они не признаю решения двух ватиканских соборов и власти двух последних пап.

   От этой информации Ник и вовсе пришёл в замешательство. Католический священник да ещё монах плевать хотел на папство? Это же нонсенс!

   - Как же тогда вы собираетесь работать в Ватикане?

   - Очевидно, с усердием и прилежанием. Не надо так нервничать, мистер Пэлем.