Стратегия оборотня

— Несколько месяцев точно. Подобная работа ведется на всех планетах в самых густонаселенных городах. Занимаются этим нанятые перевертыши, но столица — самый важный пункт. Скоро мы дойдем до того, чтобы хватать на улицах всех прохожих и цеплять им диоды. Хотя бы детям.

— То есть хочешь сказать, что мы с тобой останемся здесь вдвоем на несколько месяцев? — я с нескрываемой иронией изогнула бровь. — У меня прямо азарт разыгрался! Может, сделаем ставки, когда ты забудешь про свои принципы и наконец-то хотя бы поцелуешь меня?

— Дая! — он нервно встал. — Я пытаюсь поступать правильно! Так помоги мне, а не мешай! Отменим связь — и уж поверь, первым делом я тебя поцелую. Тогда у тебя будет свобода меня оттолкнуть, если захочешь.

И ушел из квадрата, громко хлопнув дверью. Настроение мое, однако, оттого не испортилось. Ведь теперь я знала наверняка, насколько ему небезразлична. И буря внутри не успокаивалась, но и не металась хаотично — нет ничего приятнее, чем знать, что ты являешься самым главным человеком для самого главного своего человека.

* * *

Старалась сильно не напирать, но иногда просто не могла остановиться:

— Тай, а тебе какие девушки нравились?

Он смеялся и отворачивался:

— Ракшаски! Я серьезно. Подростком даже мечтал, что женюсь на одной из них, чтобы всю жизнь быть счастливым.

— Ты не ревнив?

— У парней-подростков другие приоритеты, уж поверь.

— А я понравилась тебе с первого взгляда?

Он и губу закусывал, и отступал от меня, но я видела это искрящее веселье в выражении его лица.

— Не совсем. С первого взгляда ты меня скорее удивила. Такая непрошибаемо принципиальная. Тебя будто собрали по капле из героев войны с дерьяками, но по ошибке поместили в тело обычной симпатичной девчонки.

— Подумать только! Ты влюбился в меня по той же причине, что и Эрк! — заметила, как он поморщился и добила: — Не ревнуй, я буду тебе верна всю жизнь! Или пока не отменят связь, — рассмеялась, не выдержав.

— Я не влюбился в тебя из-за этого, не преувеличивай! С чего ты вообще взяла, что я влюбился? Ракшаски, помнишь? Вот мой идеал! Что ты делаешь?

— Пытаюсь обнять, — я смеялась почти в полный голос. — Утешить! Что на твоем пути не попалось ни одной стоящей ракшаски!

— Дая, я ведь просил. Ну, хватит уже, мне твоя настырность совсем не нравится!

— Я вижу, как не нравится. Вот особенно по дрожащим рукам заметно, как тебе совсем не хочется меня прижать к стенке.

— Не преувеличивай!

— Не к стенке? Стол подойдет? Ты никогда не думал о столе в таком свете? Тай, скажи, когда ты влюбился в меня: в первую или во вторую встречу?

— Сумасшедшая…

Мне пару секунд все же удалось повисеть на его шее, после чего меня оторвали и усадили за стол. Да он еще притом пытался изобразить страшное лицо верховного главнокомандующего сару — ух, жуть разбирает! Но в его глазах плясали пьяные дерьяки — с каждым днем все более пьяные. И он ничего с этим не мог поделать. Взаимность делала сумасшедшими нас обоих.

Глава 12

Все же я дождалась интересных новостей: мою нескромную персону объявили в общетерриториальный розыск. Фотографию взяли с личного дела академии — смотрелась не очень на мониторе видеослайдера, но я не стала возмущаться, да и вообще, отнеслась к подобному как к предсказуемому событию. Тай же хмурился. Непонятно почему, ведь и без того было ясно, что нос мне на улицу совать не стоит. А его близость делала мое заточение не таким уж и унылым.

И хоть наши отношения так ни к чему и не приходили, благодаря непомерной силе воле Тая, но мне нравилось это ощущение полной взаимности на грани нервного срыва. Он твердил, что стоит ожидать неприятностей, что нельзя терять сосредоточенность, но все казалось не слишком важным по сравнению с ним самим и моим безбрежным счастьем.

Я проснулась затемно, светящийся циферблат показал четыре утра. Тай уже спал, а я даже не слышала, когда он вернулся. Осторожно, пытаясь не издать ни единого звука, я переместилась на пол и подкралась к нему. Он лежал на спине, недвижимый, даже дыхания почти не слышно. Легла рядом на жесткий матрас, притом не разбудила. Пролежала так довольно долго, ощущая, как все нутро заполняется эйфорией. А потом не выдержала, даже не прошептала — едва уловимо выдохнула:

— Спишь?

Он не открыл глаза, и дыхание не изменилось, потому я вздрогнула от такого же тихого ответа:

— Угу.

Улыбнулась темноте. Если бы все люди и оборотни могли ощущать вот такую совершенную радость, то им не было бы дела ни до войн, ни до других дел.

— Я так люблю тебя, Тай Линкер. Будто я теперь не человек совсем, что-то совсем другое. Не умеют обычные люди так остро чувствовать.

— Умеют. Просто тебе не приходилось.

— А тебе?

— Иди на диван.

— Нет.

— Глупая.

— Глупый!

Его лицо было очень слабо освещено, но я разглядела дрогнувший уголок рта — точно разглядела! Ничего, враг всего человечества, старайся не улыбаться.

— Дая, я свяжу тебя, если не возьмешь себя в руки.

— Свяжешь? — хмыкнула я. — Я не против.

— Я не про то, что ты подумала.