Стратегия оборотня

— Неплохо, Тай Линкер. Точнее смогу сказать, когда повторим.

Он прижал меня еще теснее и рассмеялся. Я лежала долго, за окном уже почти рассвело. Хотелось уснуть, но еще сильнее — продлить это время. Однако остывая и наслаждаясь его объятиями, я соображала все лучше:

— Меня только сейчас посетил вопрос: а твои дети будут сару, перевертышами или людьми?

Я чувствовала по колыханию груди, что он бесшумно смеется:

— Одно из трех. Или все вместе. Никто не проводил эксперимент до этой стадии.

Резко приподнявшись, я заглянула в его лицо. А глаза все те же: настоящие, янтарные, с вертикальными зрачками. Он забыл их трансформировать или просто не хотел. Но меня их вид не мог испугать теперь, раз уж даже без связи я почти привыкла к этому уродству. Казалось, что без них он уже не выглядел бы таким совершенным. Я приложила все мыслимые усилия, чтобы не отвлекаться:

— Тай, у тебя стоит противозачаточный пластырь?!

— Ого, какие круглые глаза! А что зависит от моего ответа прямо сейчас?

Пыталась рассуждать, а не хлестать эмоциями:

— Нет, прямо сейчас-то я готова рожать тебе хоть армию крокодилов, но вряд ли я буду разделять это убеждение после укола!

— Каких еще крокодилов?

Я сама опустила руку и провела по его бедру. Убедилась, что пластырь на месте, успокоилась, но все продолжала водить, не испытывая желания прекращать эти занимательные поиски. Тай героически выносил мои ласки, которые постепенно перемещались с бедер на живот, затем вскользь ниже, а через десять минут и несколько касаний языком к его шее, сдался и снова прижал меня к матрасу, чтобы повторить тот же страстный опыт. Похоже, понял, что так со мной договариваться куда проще.

* * *

Две недели мы жили в этом малюсеньком квадрате. Две недели беспросветного рая, нежности и страсти. И я была готова провести здесь хоть все отведенные мне годы. Более того, я чувствовала, что примерно то же ощущает и Тай, хоть и не привязанный ко мне химическими препаратами. Мне требовались как раз те месяцы, о которых вначале шла речь, и после я смогу его убедить хоть в чем-то. Тай менялся каждый день — любя одного человека, он уже не мог ненавидеть всю нашу расу, как раньше. А это означало, что какие-то компромиссы возможны. Чем больше я значу для него, тем меньше зла он захочет причинить моему миру. И хотя он никогда не рассыпался в признаниях, мне они и не требовались: я по поступкам, по ощущению его эмоций все прекрасно понимала. Иногда мы спорили — мы не могли не спорить, когда речь заходила об обсуждении военной стратегии. И он не сдавал ни единой позиции, но связь позволяла мне чувствовать: в его груди что-то дрожит, чешется, не дает ему покоя. Это первые сомнения, о которых он, конечно, никогда не признается вслух.

Но судьба повернула в другую сторону, не подарив мне обещанных месяцев. Через две недели моего прекрасного заточения я привычно открыла новости. Пришлось перечитать несколько раз, чтобы дошел весь смысл:

«Арестованы…»

«По подозрению в шпионаже арестованы…»

«Курсант военно-полицейской академии номер один Одир Вейр, ракшас; курсант военно-полицейской академии номер один Триш Хадсон, человек; самозанятый Чад Нэш, берсерк, арестованы по подозрению в шпионаже. Достоверно известно, что минимум двое из них являются жертвами приема диодов, то есть могли быть принуждены работать на врага. Ведется следствие».

И вот так реальность ворвалась в наш рай и мгновенно его разрушила. Если бы Тая в этот момент не было в квадрате, я бы бездумно сорвалась оттуда. Ведь сразу было понятно, что это послание — именно мне. Даже Эрк не считал всерьез, что кто-то из них виновен, а Чад вовсе не принимал диоды — его прихватили заодно, чтобы я расшифровала послание верно. Все они будут объявлены предателями и казнены, если я не явлюсь. И это к тому, что о таких арестах никогда не сообщают в новостях… Я должна была увидеть и понять.

Вбежала на кухню, где сидел Тай. Уже по моему виду и трясущимся рукам он догадался о катастрофе, выхватил у меня из руки девайс и бегло прочитал. Но после зачем-то крепко взял меня за локоть.

— Дая, для начала нужно успокоиться. Чего-то подобного следовало ждать.

У меня же начиналась истерика:

— Что делать?! Что мне теперь делать? Я должна сдаться! Точно… Тай, улетай с Земли Первой, они тебя не поймают, а я должна сдаться!

— Нет.

И только теперь я поняла, почему он держал меня — он не позволит мне рвануть на выход. Я заторможенно перевела взгляд с его пальцев на лицо. Повторила тише, чтобы прозвучало осмысленней:

— У меня нет выбора… И у тебя его нет, если ты хоть немного… — я так и не смогла произнести слово «любишь».

Тай наклонился и посмотрел мне в глаза:

— Нет. Ты не пойдешь к командору.

Это был самый яркий момент, когда моя бесконечная любовь столкнулась с моей бесконечной ненавистью. Слезы текли ручьем, я ничего не могла с этим поделать, а от бессилия дрожал голос:

— Ты такой же, как Эрк… Ты будешь держать меня силой во имя своей цели! Ты запрешь меня здесь и…

Тай перебил слишком холодно, отчего стало еще хуже: