Стратегия Победы

Сергеев. А в гражданскую войну в таких серьезных переделках был, и ничего: ни страха, ни нервов! Помню такой случай...

Входят Наталья Семеновна и Шурочка, здороваются с Талькиным.

Наталья Семеновна. Ну вот, отец, мы готовы! (Плачет.)

Сергеев. Что ты, мать, что с тобой? Скоро я догоню вас.

Наталья Семеновна. Я не об этом! Станцию нашу жалко. Сколько лет здесь прожили!

Сергеев. Станцию жалко! Это верно! Будем надеяться, что ничего с ней не случится. Но вам надо торопиться. Где Борис?

Шурочка. Он внизу, папа, в машине. Может быть, ты спустишься к нему? И Нина едет с нами. Идем, папочка!

Талькин. Идите, Николай Емельянович. Если кто позвонит по телефону, я крикну вам в окно.

Сергеев. Да, я, пожалуй, спущусь. Так вы крикните меня!

Талькин. Идите, не беспокойтесь!

Сергеев, Наталья Семеновна и Шурочка выходят.

После их ухода Талькин преображается: из медлительного, равнодушного человека превращается в быстрого, энергичного. Он подходит к двери, прислушивается несколько секунд, запирает дверь на крючок. Достает из кармана кусок провода длиной метров пять, идет к рубильнику и быстро заменяет провод, поставленный Пыжиком, своим куском. Снятый провод он кладет в карман. Прежде чем открыть дверь, он перекладывает револьвер из кармана брюк в правый карман пиджака. Затем садится на свое место за столом. Артиллерийская стрельба продолжается. К ней присоединяется рокот пулеметов.

Входит Сергеев.

Сергеев. Уехали! Гора с плеч свалилась. Семья меня крепко стесняла. Теперь я свободный человек.

Талькин (с любопытством). А с какой стороны семья вас связывала? Что-то не пойму я.

Сергеев. Со всех сторон! (С тонкой насмешкой.) Ну, вдруг я вздумал бы остаться здесь, на этой территории, что бы я делал с семьей?

Талькин. Остаться здесь? У немцев? С какой целью?

Входит Волошин.

Волошин. Здравствуйте, товарищи!

Сергеев. Мы виделись.

Талькин. Здравствуйте, Владимир Михайлович!

Волошин (садится). Устал я сегодня, как лошадь. Ног под собой не чувствую. Райком предложил эвакуировать всех лишних людей вместе с семьями. Столько возни было: машины доставай, людей распределяй, того уговаривай, этому приказывай! Охрип от крика и разговоров. Как на фронте?

Сергеев. Об этом мы у тебя хотели спросить!

Волошин (машет рукой). Ничего не знаю. Суровцев не звонил?

Сергеев. Жду звонка от него.

Волошин. Предупреждение было?

Сергеев. Было.

Волошин. У тебя все готово?

Сергеев. Да.

Волошин. То есть до чего все это обидно, слов нет выразить!

Талькин. Приходится терпеть, Владимир Михайлович. Но уж зато мы потом расплатимся жестоко с нашими врагами! Око за око, зуб за зуб!

Волошин. Будьте покойны! Дьявол их возьми! Десять зубов за один! О Сойкине знаете?

Сергеев. Нет! А что?

Талькин встает, с книгой в руках.

Волошин. Он признался!

Талькин роняет книгу.

Волошин. Когда ему пригрозили очной ставкой с Борисом, он рассказал все!

Сергеев. Что же именно?

Волошин. Он рассказал, что немцы перебросили его в наш тыл с заданием шпионить и распространять различные панические слухи.

Сергеев. Еще что?

Волошин. Больше ничего. Суровцев полагает, однако, что Сойкин не все сказал, следствие продолжается.

Сергеев. Надо признаться, что у Суровцева есть чутье. Он был прав. А я с Павлом Петровичем просто оказались шляпами. Я не могу простить себе этого!

Талькин. Помилуйте, Николай Емельянович! Как мы могли думать, что этот Сойкин такой подлец? Как гладко он все рассказывал, да еще на вашего сына сослался!

Сергеев. Не могу простить себе этого! (Звонит телефон. Сергеев быстро берет трубку.) Сергеев у телефона! (Меняется в лице.) Так!.. Понимаю!.. Сделаю!.. (Кладет трубку, несколько секунд молчит.) Суровцев звонил. Приказ получен. Надо действовать. Вам здесь делать уже нечего. Пока не поздно, уезжайте. Я один справлюсь. Как договорились, по плану!

Волошин. А ты как? Машина у тебя есть? Я с тобой останусь!

Сергеев. Нет никакой необходимости тебе оставаться. На машине я семью отправил. Но у меня мотоцикл. Я присоединюсь к вам в Калиновке. Ну, товарищи дорогие, прощайте! Не медлите, время дорого. Суровцев уже охрану снял. (Пожимает обоим руки.)

Волошин. А книги как же?

Сергеев. Эти записи ни для кого никакого интереса не представляют. Вся секретная документация давно уже эвакуирована. Кстати, Волошин! Я буду держаться здесь до последней минуты, так ты возьми, пожалуйста, у меня документы. (Достает документы.) Вот партбилет и паспорт.

Талькин. А я свои дома оставил, в письменном столе. Надо забежать за ними. (Волошину.) Вы меня не ждите, я вас потом догоню.

Сергеев. Ну, прощайте, друзья! Торопитесь!

Талькин и Волошин выходят.