Стратегия Победы

Такие звонки в связи с учебными тревогами были в то время не редкостью.

- Товарищ дежурный, — ответил я, — дайте хоть один день отдохнуть личному составу. Только вчера я поднимал полк по своему плану. Нельзя ли отложить?!

- Немцы бомбят Лиду, времени у меня больше нет, — ответил дежурный и выключился.

Я вызвал дежурного по полку, передал условный пароль тревоги; не торопясь, натянул сапоги и вышел из дому... На улице я увидел, как бежали на аэродром летчики, штурманы, стрелки-радисты, стрелки, инженеры, техники, на ходу надевая поясные ремни и застегивая пуговицы гимнастерок.

- Взрыватели выдавать? — спросил меня подбежавший инженер полка по вооружению.

Вопрос застал меня врасплох, взрыватели находились в запаянных ящиках, а тревогу проводил не я.

- Доставьте ящики с взрывателями к стоянкам самолетов поэскадрильно, без моих указаний не вскрывать!

Все были в сборе. Летный состав ждал заданий.

Я дал распоряжение начальнику штаба доложить в Минск о готовности и просить дальнейших указаний.

Пять минут спустя пришел начальник штаба и сказал, что связь с Минском не работает. Что ж, на учениях и так бывает. Проверяют, что будет делать командир при отсутствии связи... Решил позвонить командиру корпуса полковнику Скрипко и спросить, как у него идут дела...»

Тут надо пояснить: полк Голованова был центрального подчинения, а корпус полковника Скрипко — авиасоединением ЗапОВО. По логике вещей, ему должны были сообщить больше, чем «москвичу» Голованову. Тем не менее...

«По голосу Скрипко я понял, что разбудил его, и ни о каких тревогах он ничего не знает. И только в этот момент, у меня мелькнула мысль, что дежурный из Минска мне говорил правду!

Я сказал Скрипко о разговоре с дежурным по округу, о том, что привел полк в боевую готовность, и что связи с Минском у меня нет. Скрипко по корпусным каналам связи обещал связаться с Минском или Москвой. Шли томительные минуты ожидания... Лишь во второй полчовине дня мы узнали о войне, и то по радио, из обращения В. М. Молотова к населению».

Да, конечно, повесть о связи в Красной Армии — печальная повесть. Да, конечно, немцы накануне войны послали диверсантов резать провода. Но почему не было связи между Минском и Смоленском? И, тем более, между Смоленском и Москвой?

...А вот какая интригующая разборка произошла на суде между Павловым и командующим 4-й армией Коробковым. Расквартированная в Бресте, то есть на самой границе, 4-я армия, несмотря на все директивы Генштаба, так и не была выведена из города, где ее и застало начало войны. Павлов утверждал, что отдавал приказ о выводе армии, но не проверил исполнение, Коробков — что никаких приказов он не получал. Кто-то из них явно врал — но кто?

Лишь спустя много лет нашелся свидетель — генерал-майор авиации, а тогда полковник Белов, командир 10-й смешанной авиадивизии.