Стратегия света, тактика тьмы

Опутанные паутиной лианы пришли в движение. Опять эта тварь? Отвлекаться от работы Максим не хотел, но паутина колыхалась все сильнее. Вот и его жгут дернулся. У юноши волосы на голове зашевелились. Тварь, спускавшаяся из кубла, несомненно была родственницей предыдущей, но раз в пять крупнее. Нет, лапы и глазки на стебельках были такого же размера, да и в поперечнике паук превосходил сородича не очень сильно. Но если у первого брюхо было почти плоским, не считая выпускающих паутину волдырей, то у второго оно переходило в толстую и длинную бледно-розовую сосиску. Заканчивалось это безобразие внушительных размеров жалом. «Самка», – отчего-то решил Максим.

Паучиха повисла между ними, медленно вращаясь. Чтобы выбрать жертву, вращаться не требовалось, глаза на стебельках обеспечивали обзор в триста шестьдесят градусов. Возможно, ей нравилось демонстрировать жертвам свои «причандалы»? Каждый раз, когда сосиска с жалом поворачивала в его сторону, Максима в дрожь бросало.

– Ы…ы…ди ко…мне…– замычала Зира.

Паучиха словно и не услышала. Но когда на очередном витке повернулась к вирийке, вращение ее остановилось. Сосиска изогнулась, и жало ткнуло в живот женщины. Зира отчаянно замычала, затрепыхалась, как пойманная в сеть рыба. Туловище паучихи заслоняло ее живот, и Максим не видел, что там происходит. Но и того, что видел, хватало с избытком, – свернувшаяся в кольцо сосиска размеренно сокращалась, будто выталкивала из себя нечто. Он вдруг сообразил, что давно не режет паутину, – с той самой секунды, когда увидел тварь. «Нет, нет, нет, нет!» – закричал мысленно, что было силы дергая нож вверх-вниз. Спешка – плохой помощник. Рукоять провернулась во влажной ладони, вновь оказалась плашмя к нитям.

Максим постарался взять себя в руки, сосредоточиться на задаче. Но как сосредоточишься, когда Зира мычит и судорожно дергается, а паучиха неторопливо и размеренно что-то делает с ней?!

Нож удалось повернуть неизвестно с какой попытки, Максим снова принялся пилить паутину, теперь аккуратно, стараясь не спешить. А пытка рядом с ним продолжалась. Зира перестала дергаться и мычать, видно, сил у нее на это больше не было. Она лишь тихо стонала при каждом сокращении паучьего брюха. «Потерпи, потерпи, потерпи», – мысленно просил ее юноша. И сам не верил, что терпение им поможет.

Паучиха закончила. Засучила лапками, втягивая в себя паутину, заскользила вверх в свое кубло. Максим наконец увидел, что она сделала. На животе женщины под пупком кровоточила рана, – прокол, оставленный жалом. Темно-красная дорожка тянулась от него по телу, пачкала паутину, сдавившую грудь, ключицу, шею. Но не это было самым страшным. Недавно плоский спортивный живот Зиры вздулся, стал бугристым и синюшным, внутри него что-то шевелилось, ворочалось. Вспомнилась пчела-гигант, уносящая в своем чреве семена хищного цветка. Происходящее сейчас было еще хуже. Зира тоже все видела, поэтому во взгляде ее читалась обреченная просьба: «Убей меня поскорее!» Но даже эту просьбу Максим выполнить не мог, не имел возможности. А если бы мог?

Больше не думая о последствиях, он закричал мысленно: «Эйвы, помогите! Спасите Зиру, пожалуйста! И требуйте от меня, что хотите!» Ясное дело, ответа он не получил. Здесь и сейчас следовало надеяться только на себя.

Максим продолжил пилить. Медленно, но паутина поддавалась, путы слабели. В конце концов они ослабели настолько, что получилось вывернуть из-за спины правую руку и переложить в нее нож, дело пошло быстрее. Когда он срезал кляп с лица, поранил щеку, но даже не обратил на это внимания.

– Я скоро! – крикнул Максим подруге. Изогнулся, начал резать путы на ногах.

Внезапно Зира замычала, с отчаянной силой качнулась в его сторону. Паук-самец, привлеченный то ли криком добычи, то ли чересчур интенсивными ее движениями, высунулся посмотреть, что происходит. Заметив, что добыча каким-то образом почти освободилась, поспешил исправить досадное недоразумение. Но выпущенный ним веер серебряных нитей наткнулся на плечи и голову второй жертвы, тут же прилип, опутал их. А когда Зира, подобно живому маятнику, качнулась в обратную сторону, жгут паутины потянул паука за собой.

Тварь закричала бы от досады, – умей она кричать. Паук бросился к жертвам, чтобы отцепиться от одной и запеленать другую. Об опасности для себя он не думал. Возможно, его инстинкты не предусматривали опасность от спутанной и подвешенной добычи? В ту самую секунду, когда паук оказался между ними, Максим подтянулся, ухватился за тонкий, но прочный жгут, на котором висел, и ударил ножом в самую середину твари. На миг мелькнул испуг, что панцирь на спине слишком прочный и бить нужно было по глазам и лапам, но хитин хрустнул, клинок с чавканьем вошел в плоть. Тогда юноша ударил еще раз, и еще, еще.

Из дыр в панцире потекла бледно-желтая кровь, тварь засучила лапами, но это уже была агония. Напоследок Максим обрезал нити, удерживающие паука. Тот полетел вниз, шлепнулся в траву.