Стратегия света, тактика тьмы

– Тогда Зира пойдет к швеям, а я – к оружейникам, – княжна распределила обязанности, не утруждаясь получить согласие подруги.

Ласаро кивнул, но сообщил елейно-ироничным голосом:

– Одна трудность имеется. Наш оружейник космач Бармоло человеческого языка не знает, а ты пока никакого другого не выучила. Поэтому сделаем наоборот. Ты – к маме, она – к оружейнику. К тому же с ее бицепсами молот держать сподручнее будет.

Зира улыбнулась уголками губ. Огница возмущенно сдвинула брови, но возразить по существу ей оказалось нечего. Максим и себе спросил:

– А меня к какой работе приставишь?

Ласаро внимательно посмотрел на него. Уточнил:

– Ты высоты не боишься?

Юноша отрицательно покачал головой. Бояться после того, как прыгал с летающей тарелки без парашюта? Смешно!

– Хорошо. Тогда я возьму тебя учеником воздухоплавателя.

Управлять дирижаблем – отнюдь не то самое, что лететь на нем пассажиром. Особенно если внизу не родные донские степи, а океан, населенный злобными тварями. Вначале Максиму было страшновато подтягивать и отпускать леера, заводить двигатель, колдовать с горелкой, регулирующей температуру воздуха в баллоне. Казалось, одна ошибка – и дирижабль потеряет управление, унесется к несуществующему горизонту. А то и хуже – рухнет в воду. Однако Умник не зря носил свое прозвище – управление дирижаблем было сконструировано хоть и примитивно на вид, но удобно и эффективно. И Ласаро, тот еще ехидина – лис, что с него взять! – учителем оказался толковым. Да и Ваарс всегда начеку: и за океаном следить успевает, и за учеником приглядывает. Уже на пятый день учебы Максиму доверили самостоятельно провести патрульный полет от крепости до грота. Он так сконцентрировался на этом занятии, что едва не проскочил торчащую из воды скалу.

– Хватит, хватит, дальше не полетим, – подсказал Ласаро. – Начинай разворот, на обратный курс ложимся.

– Нет, – возразил Ваарс, – заглуши мотор, повисим немного.

Максим послушно нажал на рукоять, перекрывающую подачу топлива. Двигатель затих. Теперь дирижабль летел по инерции. Вернее, дрейфовал, подгоняемый ветром.

– Из этой двери чаще всего приходят, – отвлек юношу от созерцания океана Ласаро. – Но она и самая опасная.

– Да, – согласился его отец. – Последний раз нам удалось вытащить здесь рыкуна два года назад. Говорит, их трое прошло. Спутников тритоны перехватили.

– Как рыкуна? – перебил его удивленный Максим. – По ту сторону спирали – мир народа Двона.

– И он тоже, – не спорил Ваарс.

Максим хотел сказать, что так не бывает, каждой лазоревой спирали соответствует единственная пурпурная… и прикусил язык. Откуда он это, собственно, знает? Знает ли он вообще что-то наверняка об устройстве Сферы и о ее создателях? Одни догадки и предположения.

– Зато две другие двери безопасны, – продолжил рассказ отца Ласаро. – С тех пор, как Умник дирижабль построил, тритоны на мелководье не суются. Правда, из той, что под скалой, редко кто приходит, а из той, что на дне, и вовсе никого. Видимо, за ней всегда один и тот же мир – синяя пустыня. Ты слышал о синей пустыне?

– Мне даже побывать там довелось, – Максим невольно передернул плечами от воспоминания.

– В одиночку?

– В одиночку я бы там помер от жажды. Со мной Огница была и… еще двое друзей.

– Мама Могобо прошла синюю пустыню в одиночку! – с гордостью сообщил Ласаро. Добавил: – Давно, я тогда еще не родился.

– Она стояла по шею в воде и не хотела выходить, – добродушно вспомнил Ваарс. – Мы с женой еле уговорили ее выбраться на берег, не могли объяснить, что в воде опасно.

Он посмотрел на сына. При последней фразе отца Ласаро отвернулся, уставился на океан внизу. Мимика лисоидов была странной, понять, когда они радуются, когда сердятся, а когда огорчаются, Максим никак не мог. Но сейчас ему показалось: молодой лисоид с трудом сдерживает слезы.