Стратегия Византийской империи

[Никифор обнаружил] там войско отборных и вооружённых булгар, оставленных для охраны этого места, числом до 12 000; он вступил с ними в битву и перебил их всех. Затем схожим образом он встретился с ещё 50 000 и, схватившись с ними, уничтожил их всех.

Дальнейшие события определённо указывают на то, что потери в рядах дворцовой гвардии и элитных сил Крума действительно были тяжкими.

Затем последовало разграбление дворца Крума, деревянного, но значительно более величественного, чем грубый зал вождя варваров; в «Хронике» Никифор изображён так: «Расхаживая по дворцовым дорожкам и разгуливая по террасам домов, он хвалился и восклицал: “Вот, Бог дал мне всё это!”» Кроме того, дворец был полон всякого добра и богатств, копившихся от прежних грабежей. Ничуть не желая хвалить Никифора за захват дворца и сокровищницы Крума, Феофан вместо этого подчёркивает его жадность: «Он наложил замки и печати на сокровищницу Крумма и охранял её так, как будто она принадлежит ему».

Напротив, «Хроника» изображает Никифора щедрым:

[он] взял большую добычу, которую приказал распределить в своей армии, как по войсковому реестру… Когда он открыл погреб с его [Крума] винами, он роздал их, так что каждый мог пить вволю.

За этим последовали грабёж и разрушение. «Хроника» гласит:

[Никифор] покинул дворец нечестивого Крума и, уходя оттуда, сжёг все здания и окружавшую их деревянную стену Затем, не думая о быстром уходе, он прошёл по всей Болгарии… Войско… беспощадно грабило, сжигая поля с несобранным урожаем. Они подрезали поджилки коровам и вытягивали из них жилы, а животные громко мычали и судорожно сопротивлялись. Они закалывали овец и свиней и совершали недопустимые поступки [насильничали].

Феофан упоминает ещё одну упущенную возможность избежать катастрофы:

[Крум]…был сильно унижен и заявил: «Итак, ты победил. Так что возьми всё, что пожелаешь, и уходи с миром». Но враг мира не одобрил мир; возмущённый этим, тот [Крум] отдал приказ перекрыть все входы в его страну и выходы из неё деревянными заграждениями.

Очевидно, Крум был в состоянии собрать булгарских воинов, бежавших в горы, а также других, находившихся ещё дальше. В «Хронике» Никифор переходит от «ибрис» («кощунственной дерзости») к «летаргии», уступая инициативу Круму:

Он провёл пятнадцать дней в полном небрежении своими делами, ум и разум оставили его, он уже не был самим собою и пребывал в полной растерянности. Охваченный оцепенением, вызванным тщетными притязаниями, он уже не выходил из шатра и никому не отдавал никаких распоряжений или приказов. <…> Поэтому булгары взяли всё в свои руки… Они наняли [оставшихся] авар и соседние славянские племена (склавинов).