Читаем Стратегия Византийской империи полностью

Такова вообще их слабость: «[персам страшны] нападения или окружения вследствие обхода с флангов… потому что они не выделяют из своего строя плагиофилаков [охрану флангов], способных отразить сильное нападение».

После персов-сасанидов автор «Стратегикона» рассматривает «скифов», отдавая этим именем дань типично византийскому пристрастию к древним классическим терминам, но тут же прибавляет: «то есть авар, турок и другие гуннские народы, ведущие подобный образ жизни»[502]. Они в то время были хорошо знакомы византийцам: всадники-кочевники и конные лучники-степняки, начиная с самих гуннов, за которыми последовали более разносторонние авары, пришедшие прямо перед своими исконными врагами, первыми тюрками. В перерывах между их нашествиями были и другие народы, также попавшие в поле зрения византийцев, – прежде всего эфталиты, впервые упомянутые Прокопием. Но, заявив, что все они одинаковы, автор тут же проводит различие между ними, отмечая, что тюрки и авары заботятся о боевом порядке, а потому они искуснее других степных народов, когда действуют в ближнем бою.

Вполне очевидно, кто был главным врагом в то время, когда писалась эта книга: авары, которые «в высшей степени порочны, изворотливы и очень опытны в войнах».

Не уточняя, что это относится именно к аварам, автор перечисляет их оружие, то есть мечи, луки и копья: «Неся копья за плечами и держа луки в руках, они используют их попеременно, по мере складывающейся необходимости». Именно это автор «Стратегикона» предписывает для византийской конницы наряду с панцирем и железными или фетровыми нагрудными щитками для лошадей, как у аварской знати. Отмечается также, что они обладают хорошими навыками в верховой стрельбе из лука – а для этого действительно нужна долгая тренировка, чтобы это было вообще сколько-нибудь эффективно.

В разделе о сильных сторонах врага, которых надлежит избегать, содержится целый ряд предупреждений. То, что представляется длинной боевой линией, скрывает за собою подразделения различной численности, имеющие скрытую глубину, а возможно, и тайный резерв: «Снаружи боевого порядка они держат некоторые дополнительные боевые силы, которые направляются в засады против неосмотрительных врагов…»

Даже не принимая во внимание пыль, поднимаемую копытами тысяч лошадей, даже при дневном свете, в битвах со степными всадниками трудно было оценить силу вражеских войск, чтобы благодаря этому решить, что лучше: смело атаковать, решительно защищать свои позиции или быстро отступить, как предписывают византийским командирам, оставшимся в численном меньшинстве, все руководства по военному делу. Вывод таков: необходимо разведать местность вокруг всего вражеского войска, поскольку с фронта оно производит впечатление меньшего, чем оно есть на самом деле.

Преследуя бегущих врагов, они не остановятся для грабежа, но будут напирать до полного уничтожения противника. Значит, если упорядоченное отступление с сильной тыловой стражей невозможно, лучше остановиться и сражаться, нежели отступать. Обратное тоже верно: если они отступают или даже бегут, нельзя пускаться в погоню сломя голову, потому что они привыкли быстро поворачивать и контратаковать, а также заманивать преследователей в засады, имитируя отступление; самый знаменитый случай такого рода произошёл в 484 г., когда эфталиты убили сасанидского шаха Пероза.

Когда дело доходит до слабых мест врагов, которыми можно воспользоваться, то первое из них предстаёт оборотной стороной их способности быстро передвигаться на лошадях. В отличие от византийской конницы воины-степняки располагали не только одной верховой и ещё максимум одной запасной лошадью: они перемещались с большими табунами лошадей, обеспечивавших кочевников их основной пищей, то есть кровью и молоком, а также множеством сменных лошадей, так что они могли поскакать назад и взять свежую лошадь даже в самый разгар сражения (их держали стреноженными возле шатров). Известно свидетельство очевидца, описавшего куман (кипчаков), сменивших печенегов в качестве воинов-степняков, выступавших то союзниками, то врагами Византии в двенадцатом веке:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Древний Египет
Древний Египет

Прикосновение к тайне, попытка разгадать неизведанное, увидеть и понять то, что не дано другим… Это всегда интересно, это захватывает дух и заставляет учащенно биться сердце. Особенно если тайна касается древнейшей цивилизации, коей и является Древний Египет. Откуда египтяне черпали свои поразительные знания и умения, некоторые из которых даже сейчас остаются недоступными? Как и зачем они строили свои знаменитые пирамиды? Что таит в себе таинственная полуулыбка Большого сфинкса и неужели наш мир обречен на гибель, если его загадка будет разгадана? Действительно ли всех, кто посягнул на тайну пирамиды Тутанхамона, будет преследовать неумолимое «проклятие фараонов»? Об этих и других знаменитых тайнах и загадках древнеегипетской цивилизации, о версиях, предположениях и реальных фактах, читатель узнает из этой книги.

Борис Александрович Тураев , Борис Георгиевич Деревенский , Елена Качур , Мария Павловна Згурская , Энтони Холмс

Культурология / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Детская познавательная и развивающая литература / Словари, справочники / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука