Стратегия Византийской империи

Свобода «светловолосых» ещё не сочеталась с дисциплиной, и это создавало уязвимые места, которыми можно было воспользоваться: «Атаки, как конные, так и пешие, они производят стремительно и неудержимо, как будто бы они являются единственными из всех, не ведающими страха. Проявляют непослушание по отношению к своим предводителям». Так что их можно было заманить в необдуманное преследование, оставив крупные силы поджидать их в засаде. Это могло сработать в любом масштабе, и таким образом можно было выиграть битву, если выманить за собой основной боевой контингент: «На фланги и тыл их боевого порядка совершить нападение несложно, потому что они недостаточно заботятся о патрулях и других мерах безопасности».

Поэтому «светловолосые» были действительно грозны лишь в том случае, если их численность и натиск могли перевесить их недостатки, то есть в лобовом сражении. Из этого вполне логично следует такой совет: «Итак, в войнах с ними в первую очередь не следует стремиться к генеральным сражениям… [нужно] нападать из засад, действовать против них больше обманом и хитростью».

Есть также важный совет, не имеющий отношения к тактике: «Притворно вступать с ними в переговоры». Почему? Наш автор говорит: чтобы оттянуть битву, дабы их пыл поостыл «из-за недостатка съестных припасов». Ведь самое уязвимое место менее организованных войск – слабая логистика. Если не считать осад и худших времён, византийские войска всегда надёжно снабжались византийским государством с его армией сборщиков налогов, чиновников и кладовщиков. Но у «светловолосых» большую часть рассматриваемого времени не было государства, а были только военные вожди. В основном лишь на высшем оперативном уровне можно было воспользоваться этим самым уязвимым местом, то есть мягко удерживая врага, стараясь не вступать в настоящие сражения, чтобы его съестные припасы истощились просто по прошествии известного времени. Кроме того, переговоры предоставляли возможность внести разлад в ряды «светловолосых»: отчасти потому, что при этом могли пробудиться скрытые этнические противоречия, но, скорее всего, по той причине, о которой ранее заявляет автор: «их легко подкупить».

Ко времени написания «Стратегикона» граница по Дунаю и Балканскому полуострову к югу от него, включая основную часть Греции, вынуждена была сопротивляться набегам и вторжениям, а также славянскому заселению. В сравнении с готами и с остальными «светловолосыми», а тем более с Сасанидами и гуннами, славяне были куда более новыми врагами. Возможно, именно по этой причине глава о славянах и антах (склавы, или чаще склавины, анты, по-латински Antae) «и им подобных» гораздо длиннее всех прочих. Но кто они были такие? Склавинов можно с полным основанием отождествить со славянами, но лишь потому, что значение этого слова действительно расплывчато: оно охватывало много народов, говоривших на разных языках, пусть и имевших много общих элементов. Но если анты не были всего лишь особо беспокойной частью склавинов, они были, возможно, вовсе не этнической группой, а скорее собранием воинов различного происхождения, как обстояло дело с аланами, различные слухи о которых ходили от Кавказа до нынешней Франции; видимо, общим у склавинов и антов был лишь язык, на котором говорили в военных лагерях, как было с языком урду (хиндустани) в могольских войсках Индии.

С другой стороны, Прокопий сообщает, что прежде анты и склавины были одним народом, но затем разделились; кажется, его описание их способа ведения войны относится к антам: «Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают»[508].

Замечание, открывающее раздел о славянах в «Стратегиконе», неизбежно вызывает в памяти образы русских солдат двадцатого века: «Они… выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку съестных припасов».

У них есть несколько сильных сторон: «С выгодой для себя [они] пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями… Они опытнее всех других людей в переправе через реки» (это верно и в отношении современных русских армий). Автор описывает особую хитрость, которая применялась и во Второй мировой войне:

…внезапно застигнутые опасностью, [они] погружаются глубоко в воду, держа во рту изготовленные для этого длинные тростинки, целиком выдолбленные и достигающие поверхности воды; лёжа навзничь на глубине, они дышат через них и выдерживают много часов, так что не возникает на их счёт никакого подозрения.

Слабые места славян начинаются с их оружия – скудного оружия неразвитых народов: «Каждый мужчина вооружён двумя небольшими дротиками, а некоторые из них и щитами, крепкими, но труднопереносимыми».