Стратегия Византийской империи

Разговор о собственно тактике начинается с критики длинной одиночной боевой линии конницы, особенно вооружённой пиками; автор объясняет, что эта линия будет ослаблена и расстроена в условиях пересечённой местности, что ею будет трудно управлять, особенно на флангах, удалённых от командира, и могут даже произойти случаи дезертирства. Кроме того, у одиночной линии нет глубины и отражающей силы, поскольку за ней нет второй линии, нет и оперативного резерва наподобие того, который оставляют авары, так что в случае обхода линии с флангов или её прорыва помочь ничем будет нельзя[509]. Но прежде всего, почему вообще кто-то должен отдавать предпочтение одиночной линии? Этот вопрос в «Стратегиконе» не ставится, и ответа на него не даётся, потому что он самоочевиден. Дело не в том, что длинная одиночная линия выглядит более впечатляюще, чем любое более глубокое построение, в глазах врагов, стоящих прямо перед ней на равнине или ниже, поскольку всадники, едущие бок о бок, растягиваются, кажется, по всему горизонту. Это могло бы произвести впечатление только на врагов, несведущих в тогдашней войне, а это редкая птица, с которой изредка встречались в своих дальних странствиях британцы, но о которой никогда не сообщали византийцы.

Главная побудительная причина состояла попросту в том, что длинная единичная линия не требует предварительных тренировок с целью научить каждого тому, как быстро занимать своё место в разных построениях и как лично перемещаться по команде, чтобы изменить вид всего построения, то есть глубже, в более длинные колонны и более короткие шеренги, или наоборот, в менее глубокие колонны и более широкие шеренги – либо образовать построение какого-то совсем иного вида.

Вот почему длинная единичная линия была обычным способом построения и ромеев, и персов, как признаёт сам автор (II. 1. 20): ведь когда две сверхдержавы той эпохи сражались одна с другой, они привлекали все свои силы, мобилизовав всех, кого можно, – и гвардейские подразделения, отлично обученные всяческим перестроениям, и всех остальных, кого только смогли призвать, то есть полукрестьянскую ополченческую (фемную) конницу, союзников-варваров и вспомогательные войска, которые, возможно, были отличными наездниками и бойцами, но не были обучены образовывать и поддерживать строй.

Далее автор «Стратегикона» переходит к оправданию и разъяснению боевого строя, составленного из разных формирований, каждый из которых возглавляет его командир (единичная линия уже не обсуждается). Ровно так же, как и в современных армиях, рекомендуется треугольное построение: основной боевой единицей выступает банда из трёхсот или более человек; три банды вместе с офицерами и специалистами образуют миру, а три миры – мер численностью около шести тысяч человек.

Отвергая длинную единичную линию, автор утверждает, что глубина рекомендуемого им формирования не может быть слишком большой: он склоняется в пользу глубины в четыре ряда.

В тексте (книга III) предлагается некоторое количество формирований, подробно иллюстрируемых символами для каждого младшего офицера и бойца: в основном варианте в главе каждой колонны стоит декарх (десятник) с копьём и щитом (= тяжёлая пехота); за ним в колонне идёт пентарх (командующий пятёркой) с копьём и щитом; третьим в колонне идёт лучник без щита (= лёгкая пехота); четвёртым – ещё один лучник, но со щитом: возможно, для обороны с тыла; пятым – ещё один лучник без щита, а за ним – шестой боец, сам выбирающий себе оружие.

Приводятся различные варианты построений одной тагмы, в которых изменяется порядок тяжёлой и лёгкой пехоты, смыкания и размыкания колонн; затем приводится боевое построение целого войска, дополненного стражей на правом и левом флангах, обозом и резервом, а также различными комбинациями тяжёлой пехоты, необходимой для занятия позиции, её удержания и вступления в ближний бой, с лёгкой пехотой, призванной уничтожать и беспокоить врага своими стрелами.

Самый масштабный боевой строй, изображённый в книге XII «Стратегикона», «О смешанном боевом строе»[510], представляет собою целую армию, составленную из тяжёлой пехоты и конницы, с горсткой легковооружённых пехотинцев в тылу. И тяжёлая пехота, и конница построены в колонны по семь в глубину, причём каждый мер пехоты выстроен шеренгами по пять в ширину, а конный мер – по семь.