Страус — птица русская

Красивый деревянный молодой человек, марионетка Чека, никаким образом не может быть молодым Штирлицем. У меня нет никаких претензий к пикантному разрезу глаз, отличной лепке скул и шикарной улыбке актера Даниила Страхова. Но в нем нет и следа внутренней жизни, скрытой энергии, глубоких реакций, движения мысли – короче, той дивной личности, которую создал Вячеслав Тихонов. Этот Исаев служит советской власти как сомнамбула в шляпе. Маловато ума, личности скуповато! А нет увлекательного героя – нет и приключенческого фильма. И по этой, и по множеству других причин сериал «Исаев», как мне кажется, точно такое же одноразовое кино, как почти все фильмы и сериалы последних десяти-пятнадцати лет.

Одноразовое кино – это кино, которое можно смотреть только один раз. Которое не будешь вспоминать, пересматривать, цитировать. В нем нет чего-то, какого-то таинственного вещества, из-за которого фильм можно смотреть еще и еще.

Что это за вещество такое? Художественная ценность? Да вот как раз и нет! Как говорится, великие люди – это одно, а близкие люди – совсем другое. Любимые фильмы, выученные наизусть, как правило, вовсе не входят в список признанных и увенчанных, никакими наградами международных фестивалей не отмечены и критиками в свое время не разобраны и не воспеты. Когда они выходили на экраны, на них и внимания особого не обращали – на «Холмса», к примеру, несколько лет не было никаких рецензий. У этих картин есть одно свойство: их можно смотреть много раз. Вот включил телевизор, попал на кадры «Бриллиантовой руки», «Места встречи», «Покровских ворот», «Семнадцати мгновений весны», «Здравствуйте, я ваша тетя», «Шерлока Холмса», «Служебного романа» и т. д. И всё, прилип как миленький! Сам не зная, почему.

Я назвала бы это свойство долгоиграющим обаянием. Фильмы долгоиграющего обаяния – это никем не изученный феномен. Его признают «постфактум», когда уже всё с картиной понятно. Тем не менее кое-что можно предположить.

Да, фильмы долгоиграющего обаяния основаны на базовых ценностях, они говорят о главном: любви, дружбе, борьбе со злом, родине, семье… Они занимательны, но в меру, без искусственных вывертов сюжета. Обязателен юмор (сколько иронии и остроумных афоризмов в «Семнадцати мгновениях», которые по жанру вовсе не комедия!). В них есть выдающегося обаяния герой, а то и несколько. Яркая, запоминающаяся музыка…

Всё так, но и еще что-то есть иррациональное. Какая-то сумма психических излучений, попавших на пленку и создавших великую иллюзию внутреннего мира фильма, жара его жизни! Вот как будто эта картина живет сама по себе и без нас, а мы на нее только иногда смотрим.

А в новом фильме Сергея Урсуляка таких излучений нет. Урсуляк взял хороших актеров, поручил аранжировать музыку Таривердиева, придумал сцены в Советской России делать черно-белыми, а за границей – цветными. (Чтоб было сразу понятно, где жизнь, а где, как говорится, житие…) И вот бежит сюжет про алчных тарантулов всех наций, волокущих бриллианты туда-сюда, а счастья нет. Где тут «наши», собственно говоря? Кого любить? Кем восхищаться? За кого переживать? Разве что за грустного М. Пореченкова, который на этот раз оказался графом Воронцовым и в этом качестве вызвал у меня приступ материнской нежности (опять мучают актера!)…

Ничего страшного, разумеется, не произошло. Посмотрели и забыли. Завтра раздадутся новые трубы и фанфары, возвещающие появление нового одноразового кино. Только не надо всуе поминать великого Штирлица. Ведь в фильмах долгоиграющего обаяния режиссеры любили и обожали своих героев. И эти фильмы бурлят от творческой энергии. Режиссер же «Исаева», сдается мне, героя не полюбил. И ничего поэтому там не бурлит.

При всем своем могуществе телевидение не Господь, чтоб посылать вдохновение по заказу.

Трагедия на Фонтанке

Премьерой спектакля «Дон Карлос» Ф. Шиллера Большой драматический театр имени Г.А. Товстоногова (Санкт-Петербург) завершил празднование своего девяностолетия.

Именно трагедией Шиллера «Дон Карлос» и открылся в 1919 году Большой драматический. Надо полагать, новый революционный зритель был в пламенном восторге, увидев на сцене коварный испанский двор короля Филиппа и услышав зажигательные речи маркиза Позы. Тогда, как помните, народ вообще пребывал в патологическом энтузиазме, чего не скажешь о нынешней, порядком сомлевшей от реформ театральной публике. Тем не менее четыре с половиной часа она пыталась понять, чего хотят все эти довольно красиво одетые (прямо из Веласкеса) фигуры и чем они могут быть нам сегодня интересны.

Среди зрителей, собравшихся на юбилейный вечер БДТ, мелькали главные режиссеры петербургских театров и видные театроведы. БДТ по-прежнему считается идущим в фарватере, так сказать, ведущим крейсером, и неудачи театра решительно никого не радуют в городе, привыкшем его любить или по крайней мере почитать.