Стравинский

– Панические настроения, всё такое, понимаете? Надо бы рубить. Иначе, что же это будет? Беда будет… Ну, так что, Иван Ильич? Не из вашего богоугодного заведения сей звон? Интересуюсь исключительно по призыву души. Если узнать наверняка, смотришь, удалось бы концы с концами свести, многое предугадать, предупредить, уберечь, уберечься. Я, Иван Ильич в будущее устремлен. Как пуля или даже ракета. Невольно сравнение с ракетой напрашивается. Энтузиазм. Незаслуженно забытое слово… Ну, что? Вашей фабрики цыпленок?

– Желтенький?

– Очень.

– Наш. Чей же еще?.. Яйца, цыплята, светлячки, цветочки, опять же волчья ягода, светоносные мысли и осенние прогнозы – всё из нашего гнездышка. Вынашиваем, холим, выращиваем, храним, как умеем. Эфир разносит. И запахи, и песни. У нас же, дорогой Павел Петрович, не все окна с решетками… И не только эфир… Случается, страстотерпицы провозглашают. Но эти – реже. Молчать предпочитают. Знают себе цену. Мы их как раз этому здесь и учим. Молчать, прятаться, в ценах ориентироваться… Тут у меня своего рода Ковчег. Или крепость. Уговариваю, знаете, своих подопечных оставаться как можно дольше. Желательно, навсегда. Снаружи беда караулит на каждом шагу. Грязь снаружи, даже зимой. Да вы лучше моего это знаете.

– Интересно.

– А с голубями у нас особенные отношения, доверительные… Так что вы, Павел Петрович, по адресу. И любой вопрос ваш по адресу. Добро пожаловать. Сдаюсь, как говорится, на милость победителя… Располагайтесь. Вам здесь уютно и сытно будет. Кроме того, сосредоточенность, новые знания, гипотезы, простор для фантазий.

– Вас послушать, так здесь у вас просто марципан и Афины.

– Афины – не Афины, но… Жизнь сладкая, скрывать не буду. Что же касается Афин? Я бы иначе сказал. Некто оттачивает здесь свое мастерство. На нас оттачивает. Так бы я сказал.

– И кто же этот некто?

– Лишнее и опасное знание.

– Нет, не лишнее, Иван Ильич, не лишнее. Теория заговора – не пустой звук. Я, Иван Ильич достаточно пожил, чтобы отрицать эту систему.

– Лишнее, лишнее. И на том стоять буду… Вы – на своем, я – на своем… Вы – человек рациональный, а я иррациональный. Впрочем, я вам уже докладывал. Мы никогда не встретимся, ибо шествуем в разных направлениях. Но друг друга помним и имеем в виду. Без того погибнем. Сразу же. Все погибнут. Всё погибнет. Ибо это – не спор, и не поиск – равновесие… Но друга помним и скучаем.

– Мудрено.

– Просто вы пока не готовы отказаться от некоторых догматов и предубеждений. Ну, ничего. Вот я вам сейчас всякого наговорил, пусть покуда мудреным кажется, вы потом помозгуете, прокрутите, еще удивитесь, до чего всё естественно, легко и понятно. Еще позавидуете себе.

– Посмотрим…

– Интересно, кто именно нас покарает? Не спрашивали себя?

– Не приходило в голову.

– А мне крайне любопытно. Успеем ли мы хотя бы краешком глаза увидеть его? – смеется. – А ну, как нашим добрым знакомым окажется?

– Так что же, небо на самом деле падает, Иван Ильич?

– Всегда. Во все времена. Дышит. А без дыхания как?.. Вот вы или я долго продержимся без дыхания?.. Так и небо.

– Я не об этом, несколько иной смысл вкладываю…

– Притворство. Или глупость, простите великодушно.

– То есть?

– Делаем вид, что разбираемся в смыслах. Вы, я, все. На самом деле ничуть не разбираемся. Не можем по определению, не умеем… Любви стесняемся – вот причина.

Павел Петрович тяжело вздыхает, – Всё у вас витания, туман. Конкретика нужна, конкретика, Иван Ильич.

– Хотите конкретики?

– Именно что.