Страж

— Да, Георг, — подтвердил барон Гатине. — Все проделано так, что ни у кого не возникнет сомнений — докопаться до правды не получилось лишь потому, что у меня под ногами все время крутились ты, принц и граф, которые испортили дело собственными руками.

— А темный?

— Я обо всем позаботился. Концы обрублены. Правда, теперь мне нужно искать другого подручного, но ничего, бывало и хуже. Остаюсь только я.

— И думать не смей. Тем более что вот-вот начнут плести заговор. Пока я жив, уверен — ничего подобного не произойдет, но мне осталось чуть больше двух месяцев.

— Достанет ли времени?

— Главное, чтобы граф Кинол отнесся с пониманием к необходимости этого шага, а Берард не устроил истерику. Будем надеяться, чувство долга возобладает над душевными муками. Тогда все будет намного проще.

— Время работает против нас. Заговор все же может осуществиться. Не хотелось бы рубить головы тех, кто предан Несвижу всей душой.

— Если все сложится, как я хочу, то свадьба состоится еще до моей смерти, а там уж не зевай.

— Ты же говорил — год.

— Не разочаровывай меня, Жерар. Берард — самая желанная партия для графа Бефсана и баронов. На троне Несвижа — Гийом, в Бефсане — Берард, это даже не автономия, а просто союз двух государств, двух братьев. Граф Гериманн изначально смотрел в нашу сторону. Он побоится, что, если не станет меня, Гийом может все испортить, поэтому тянуть время невыгодно ни ему, ни мне. Надеюсь, ты уже готов к тому, что, едва я уйду, тебя тут же отошлют от двора?

— При дворе останется достаточно моих соглядатаев. Меня здесь не будет, но знать я буду все и смогу действовать. План уже готов и начал понемногу осуществляться.

— Это хорошо. И помни, должен остаться только один человек, который будет знать все, а с его смертью — вообще никого. — Король внимательно поглядел барону в глаза.

— А как же исповедь?

— Я уже свой выбор сделал. Умру без покаяния.

— Ну, значит, и я унесу этот грех с собой в могилу. Встретимся в аду, дружище.

— Да уж, этого нам никак не миновать. Слишком много мы всего наворотили.

Глава 2 Матушка Аглая

— Поди прочь!

Богато одетый купец толкнул ногой присевшую на его пути пожилую женщину в просторном одеянии, с накинутым на голову капюшоном. Одежда хоть и чистая, но легко различимы следы множества починок. Она возилась с детьми. Можно было и обойти старуху, чтобы вовсе не обращать на нее внимания, но не сложилось. Как раз в это время проезжала карета какого-то барона, и купец был вынужден посторониться. И так совпало, что на его пути оказалась эта нищенка.

Останавливаться, пропуская высокородных, из-за какой-то нищей старухи? Вот еще! Она должна была сама посторониться, а не продолжать возиться с малышней голытьбы. Каждый должен знать свое место, определенное Создателем. Купец вынужден пропускать высокородных, ей никак не пристало оставаться на его пути, если же она этого не понимает… Мордой в грязную мостовую! Будет наукой на будущее.

Все именно так и произошло. От могучего пинка — уж больно здоровым детиной оказался купчина — нищенка с тихим вскриком растянулась на мостовой. Капюшон соскользнул с головы, обнажив длинные седые пряди неприбранных волос, что было странным, если принять во внимание ухоженную одежду. Ну точно, как есть старуха. И как только родители позволяют своим детям крутиться вокруг нее, да еще неподалеку от трактира! Ну да что с них взять, вокруг проживают в основном ремесленники, такая же голытьба, которым и дела нет до того, что вырастет из детей.

— Ах ты гад!

И откуда только вывернулся этот малец?! Не иначе как выбежал из трактира. Но ловок сорванец, вон как саданул в грудь. Однако сил мальчишки было явно недостаточно, чтобы опрокинуть купца.

— Щенок! — Мужчина в свою очередь заехал мальчишке по уху ладонью, отчего паренька буквально снесло на мостовую.

— Матушку Аглаю бьют!

— Матушку Аглаю бьют!

— Папа! Папа! Матушку Аглаю бьют! — тут же разнеслись по улице детские крики.

Ладно бы кричали, что бьют мальчишку, ведь нищенку лишь слегка пнули. Ну да, растянулась на мостовой, но ее же никто не бил. А вот мальчишке прилетело. Так это же за дело! Как он посмел поднять руку на уважаемого купца, далеко не последнего в столичной гильдии? По закону он даже может притянуть его к ответу, и любой судья встанет на его сторону, потому как сословия существуют не для красного словца.

Реакция на крик детей оказалась молниеносной. Тут же начали отворяться двери, из окон с тревогой высунулись взволнованные горожане. На мостовой появились перепуганные женщины. Едва удостоверившись, что с чадами все в порядке, они гневно посмотрели сначала на поднимающуюся женщину, потом на обидчика.

— Это он!

— Это он!

— Он матушку Аглаю ударил! — продолжала вещать детская многоголосица, едва появился первый взрослый.