Страж Арконии

— Мне нужна была твоя помощь, и я не думал… не верил, что он так важен для тебя. А потом я просто не знал, как… Мне казалось, что если он утаил это от тебя, то я тоже не должен… Какое право я имею говорить тебе такую правду?

— А это правда?

— Это — правда.

Тейя дернулась, как от удара. Бланк ожидал слез и истерик, но она только судорожно вцепилась пальцами одной руки в пальцы другой. После тяжелого продолжительного молчания Тейя напряженно пробормотала:

— А я ведь знала. Он говорил мне это постоянно. Он всегда спрашивал, кто защитит меня, когда его не станет. И тренировал меня для этого. А я ничего не замечала. Не хотела замечать. Я хотела думать, что он будет всегда. И даже если нам не суждено быть рядом, я хотела, чтоб он просто был, — она подняла на принца глаза. — Зачем же теперь ты мне не соврал?

— Чтобы ты не делала глупостей! Ты не хотела отрекаться от отца, но его больше нет. Тебя теперь ничего не связывает с людьми. Послушай этого… недовожака…

— Не буду! — яростно оборвала его Тейя. — Хватит меня уговаривать, я уже все решила!

От этих слов Бланк рассвирепел так, что с него чуть искры не посыпались:

— Ах, «решила»?! Тебе совсем плевать на свою жизнь? На последнее желание отца? Знаешь что? Ты самая несносная, невозможная, отвратительно упертая девчонка!

Схватить бы ее в охапку и вытрясти всю дурь из головы, да только он знал, что это не поможет. Кибиру вот никогда не помогало: дурь наследника всегда оставалась на месте. А с ани, переупрямившей самого принца, подобный фокус тем более не пройдет. Бланк ненавидел сдаваться, но этот спор стал похож на попытки пробить головой городскую стену.

— Хочешь умереть из-за своих капризов — валяй. Больше не буду тебе мешать, — бросил принц и развернулся, чтобы уйти, однако не смог сделать и шага: пальцы Тейи намертво вцепились в его штанину.

— Останься, — жалобно попросила она и всхлипнула. — Я не хочу умирать. Мне страшно. Очень-очень страшно.

Гнев Бланка моментально улетучился. Принц опустился рядом с ней на колени. Из глаз ани текли слезы, она по-детски, кулаками, растирала их по щекам.

— Я уже не могу так больше. Я не человек и не ани. Я не знаю, где мое место. Люди хотят убить меня, потому что я выгляжу как ани. А ани хотят убить, потому что я отказалась ненавидеть людей. Но всю жизнь я равнялась на папу, я почти как он, и если я должна ненавидеть людей, то, получается, я и себя должна ненавидеть тоже. А я не хочу никого ненавидеть, я хочу как раньше, когда я, папа и Мика жили дружно и любили друг друга, и нам было все равно, ани ты, человек или мори. Разве это плохо? Разве это такое уж преступление?

— Нет, — глухо ответил Бланк, только сейчас до конца понимая, что двигало всеми ее поступками. Теперь они не казались ему такими уж бестолковыми. Ребенок потерял дом и семью и всеми силами старался их вернуть. Это они — взрослые — забрали у нее все и даже не постеснялись ставить свои унизительные условия, где взамен тихому уютному счастью предлагалась война.

— Тогда почему… Почему… — тут она разразилась горькими рыданиями.

Бланк притянул ее к себе и стал гладить по голове. Ему очень хотелось пообещать ей, что скоро все изменится, что, заняв трон, он исправит королевство, что в его Арконии у нее будет любое место, которое она пожелает, да только вспомнил, что он уже не наследный принц, а предатель, и стоит Йораю узнать это, он и сам вслед за ней взойдет на эшафот. И благослови его Аркон иметь в тот момент столько же мужества, как у этой маленькой девочки.

Худенькие плечи в его объятиях вздрагивали все реже, и вскоре Тейя совсем затихла, уткнувшись ему в грудь.

— Спи, я не отдам им тебя, — прошептал Бланк и, услышав размеренное сопение, в последний раз легонько потрепал ее по волосам.

Самому ему не спалось. Осознание собственной беспомощности терзало его хуже Йораевых подручных. Когда он смотрел на свернувшуюся в клубочек ани, в груди растекалась тупая ноющая боль. Если Тейя не хочет спасаться, он должен спасти ее сам. Как — он пока еще не знал. В арсенале были только мертвый арконит и целая ночь времени. Аккуратно, стараясь не разбудить Тейю, Бланк достал Страж.

— Это дочь твоего хозяина, глупый камень. И мы должны не дать ей умереть, понимаешь? Поэтому давай включайся, мне нужна твоя сила, — сказал он и невесело усмехнулся: надо же, какой бред — разговаривать с камнем.

В эту ночь принцу пришлось вести еще много бредовых разговоров в попытках пробудить арконит.

Замолчали стрекочущие в траве насекомые. Мизария незаметно перекочевала в другую часть неба, предвещая скорый рассвет. Только Бланк, нарушая абсолютную тишину, отчаянно шептал мольбы: к Источнику, к Аркону, к самому Стражу; перебирал в памяти всевозможные заклинания, даже те, что когда-то прочитал в детских книжках — глупо, конечно, но ему было плевать — все, что хоть как-то могло помочь. Однако некогда могущественный артефакт оставался обычной безделушкой.