Страж империи

– Согласовано, – махнул рукой начальник. – Владелец вместе с семьей удрал из города, как только запахло жареным, говорит, не вернется, пока не приедут армия и СБ… Он сам тридцать лет назад во время «прорыва» оказался единственным выжившим из всей своей семьи… Так что к вашему брату у него отношение особое… Как никто вас понимает. Устраивайтесь как дома. Он потом просто выставит счет за все, что вы тут съедите, мэрия оплатит… Да, и еще раз спасибо.

Мы вошли в помещение: просторный зал, удобные диванчики, холодильники, бар… Неплохо. И поесть, и отдохнуть.

Мы устроились тут всей толпой, включая медперсонал, инструкторов и людей охранки, места хватило.

– Кстати, давайте все поздравим Арчибальда, – сказал я, вынимая из ближайшего холодильника сэндвич с тунцом. – У него открылся талант чуять людей, как и у меня. Если окажется, что он еще и одержимых чует – это просто бесценный дар, причем для всего подразделения, которое будет иметь счастье включать в себя Арчибальда.

Все начали галдеть, поздравляя его, и тут сам Винник спросил:

– Только почему я не чувствую никого из вас?

– Потому что ты нас видишь. Если коротко, «чувствовать» быстро устаешь, потому ты подсознательно не воспринимаешь чуйкой тех, кого видишь. Ну, это как шум: когда за окном упорно что-нибудь гудит – ты перестаешь это слышать, но встрепенешься, когда гудок вдруг утихнет… Вернемся на базу – будем разбираться, а сейчас я на боковую… Только сожру еще пару кнедликов.

Тут снова появился начальник.

– Такое дело, Симонов настаивает, что ему надо срочно делать анализы. Говорит, что должен как можно быстрее понять, что это… Он все еще под подозрением или как?

– Под подозрением. Но в лабораторию его допустите… Под охраной, разумеется. По правде говоря, я и сам не представляю, как известные мне чернокнижники могли бы учудить вот такое…

Он ушел, но я снова даже не успел заснуть: на улице заурчали двигатели бронемашин. Скарлетт вышла и вскоре вернулась с офицером-мотострелком в чине майора, так что мне пришлось принять сидячее положение, зевнуть и проинструктировать его на предмет протоколов безопасности и карантина.

– Вы только учтите один момент, – сказал я ему в конце. – Речь идет, предположительно, об очень быстротекущей заразной хренотени, которая превращает людей в хныкающих тварей, которые превращают других людей в хныкающих тварей, и так далее. И эти твари могут быть как очень тупыми, так и умными. Последний даже догадался вырубить свет в щитовой.

– Как оно передается?

– Предположительно – через укол обломком кости пальца, который зараженные обгрызают себе сами, как мне кажется. Но неизвестны все пути передачи – могут быть и другие. Так что внутрь здания поставить не более десяти человек, чтобы сменить полицейских на их постах – четыре в главном холле первого этажа, два у палаты с карантином, четыре у лаборатории. Там сейчас главврач больницы делает анализы, но он и сам формально под подозрением. Остальными силами просто оцепите всю территорию. При виде любого человеческого существа, особенно хныкающего, требуйте лечь на землю. При невыполнении – стреляйте, если не хотите сами таким вот хнычущим стать.

– Внутри есть еще противник?

Я пожал плечами:

– Мы обыскали все здание и убили всех зараженных, которых нашли. Однако люди на карантине могут быть заражены, более того, теоретически возможны иные способы передачи. Так что ваши люди там внутри пусть вообще ни к чему не прикасаются, особенно к трупам. Когда главврач доделает свои анализы – возможно, узнаем больше. Ну и дожидаемся профильных спецов из СБ.

– Вас понял.

Как только он ушел, я снова завалился спать и даже заснул, но вскоре меня разбудила Скарлетт.

– У нас «чэпэ». Симонов что-то раскопал и сейчас ругается с командиром мотострелков.

– Чума на оба ваши дома… Аристарх, Ярыгин, идемте, узнаем…

Симонов, майор и группа солдат стояли недалеко от ворот больницы, рядом с ближайшим броневиком, и ругались. Точнее, ругался Симонов, требуя немедленной связи с командованием, а майор совершенно спокойно ему отвечал, что кому попало связи со штабом не дадут, даже если этот кто попало – дворянин, потому что кому положено общаться с верхами – тот и так имеет возможности это делать, а кто не имеет – тому и не надобно. А если этот кто попало еще и под подозрением – то тем более. Так что Симонов может сообщить, что надо, майору, а майор уже, если сочтет необходимым…

Тут подошли мы и Симонов явно обрадовался, увидев Скарлетт.

– О! Как хорошо, что вы тут! У вас же есть прямая связь с министром обороны! Мне нужно срочно с ним поговорить!

– О чем? – поинтересовалась Скарлетт.

– О том, что тут в любой момент может начаться катастрофа!

Скарлетт пожала плечами и достала служебный телефон.

– Алло, ваша светлость? Да, тут возникло осложнение… Да, Терновский зачистил всю больницу, но главврач считает, что есть еще что-то, и…

– Да ходитесь вы все конем! – взвыл Симонов. – Я – «Лазурит сто семнадцатый»! Господин министр, скажите этой соплячке дать мне телефон, или я на всю улицу буду орать, чтобы вы услышали!