Страж Монолита 2. Фантастический роман

За плечами у него уже покоился вещевой мешок и охотничье ружье. Бобр быстро метнулся за своим рюкзаком и дробовиком.

– Ночью мутант беспокойный, зато видный как на ладони. Есть такие, что не со зла, а так, от дурости повредить тебе или мне могут. Человек-то слаб и наг супротив них, таких постоянно в узде держать надо, да только зачем мне такие. А есть другие, которые без дуринки, – у таких глаза ясные, в голове чисто все, ну, ты поймешь, я тебя научу, – открывая дверцу в плетне, сказал Лесник

– А как это, ясные? Как у Киргиза? – спросил Бобр, вспоминая его неестественно красные глаза снорка.

– Да нет, у Киргиза другое дело: он под Выброс попал, да под матку, она его переваривать да переделывать начала, а тут их волной накрыло, ну вот он с Зоной, что твой косой, который нынче Мелкий, и договорился.

– А что это за матка? – с недоумением спросил Егор.

– Аномалия такая или мутант, тут и я не шибко пойму, вроде мутант, а убить невозможно. Редкая, только на деревьях и водится, ну или еще на верхотуре какой. Вроде как слизняк такой розовый лежит, просвечивает или паутинкой такой сделается, маскируется навродь, а как подойдет кто под дерево, так она ему на голову и надевается и вроде как растворяет и в себя втягивает, но не всего, а только кожу, мышцы, внутренности, а вот кости не берет, выбрасывает. Выбрасывает не целиком, а так, кусочками, мол, отделяет потихоньку, там, где освоила человека уже. И получается потом, лежит матка на дереве, а в ней пара глаз, мозг еще чего остается, бывает, ладонь прям наружу вываливается и шарит медленно, так и ниточки от нее идут к мозгу, нервы, стало быть. Так она округу изучает да, может быть, и с мозгом тешится.

– А что человек, ну, который в матку попал? Умирает сразу?

– Да нет, не умирает как раз. Она ему и дышать дает, и вроде с голоду не умирает, а тем временем его живое мясо в свое превращает. Бывает, стоит-то бедолага такой по пояс всего человек, а сверху, значит, она, матка, на нем сидит, вываживает. Так ему в ногу стрельнешь ежели, смотришь – в другой части матки ладонь появляется и кукиш показывает или пальчиком грозит, мол, не шуткуй.

– Да…а Киргиз как спасся?

– Я ж тебе говорю, Выброс был, а когда Выброс идет, Зона все уголки, которые волна накрывает, видит, ну и порядок наводит по-своему, ну, видать, и взмолился-то человек: не дай мне такой смерти, дай жизни, чтобы радость была у него от всего, что, мол, за счастьем сюда пришел. Вот и сделала его Зона снорком, долго ли? Только процесс-то уже начат был маткой той, вот он частично с маткой перемешался, красный стал на полголовы, но ничего, спокойный, ответственный. Сразу видно при былой жизни, человечьей: хорошим мужиком был.

Тем временем они уже шли по Рыжему Лесу. Начавшиеся сумерки сгустились, как только они попали под тень деревьев.

«Да… – подумал Егор, – тут уж и не знаешь, просил бы Киргиз жизни такой, если бы знал, чем дело обернется?» Мысли были невеселы. Вспомнив, что матки висят на деревьях, он настороженно поднял голову на темную крону.

– Да ты не бойся, они идущего не берут… Пока. Если встанешь где или под куст ляжешь, тогда может накрыть, а так пустое, не переживай. Да и нету их тут на этой окраине, не завелись.

Егора передернуло. «Действительно ужасная смерть быть в сознании, но быть не в собственном теле, а в… в чем? В каком-то аномальном физрастворе? Для чего? А как же "я мыслю, следовательно, существую?" Кто же это сказал? Декарт? Да Декарт!», – настолько удивившись вдруг всплывшему неизвестно откуда знанию, Егор поперхнулся слюной. Внезапное понимание, что с ним в последнее время что-то не так, заставило остановиться его. Лесник, идущий впереди, тоже встал, вопросительно глядя на сталкера.

– Дед, я не пойму что-то, – начал Егор, собираясь с мыслями. – У меня в голове библиотека какая-то открылась, иногда… – растерянно разведя руки в стороны, попытался объяснить сталкер, но, махнув рукой на попытки, спросил: – Что это?

Лесник засмеялся.

– Не голова, а дом советов, а? И давно у тебя это? – с хитрым прищуром спросил он.

– После контролера, наверное. Я никогда раньше не знал то, что сейчас в голове появилось, – растерянно проговорил Бобр.

– Радуйся, – сказал Лесник. – Объяснять не буду, время терять, сам поймешь. А про библиотеку ты правильно сказал, в Монолите все знания Хозяев заложены. Пошли, Егорка, времени в обрез.

После еще сотни метров к ним присоединился вроде бы из ниоткуда взявшийся здоровенный чернобыльский пес. Лесник удовлетворенно хмыкнул, а Бобр, обрадовавшись старому знакомому, несмотря на устрашающий внешний вид и пятисантиметровые клыки, полез обниматься. Чернобылец по прозвищу Пес совсем по-собачьи завилял хвостом и несколько раз припадал на передние лапы, как это делают обычные собаки в своей игровой манере.

– Ишь ты, совсем родные стали… – удивился Лесник, глядя на такое панибратство. – А когда-то ты, зажмурившись мимо него проходил. Изголодался по общению, а, Егорка? Ага… правильно, человеку всегда душа родственная нужна.