Страж Монолита

Бобр протянул руку, взял одну из луковиц, понюхал, и, решив, что витамины нужнее, и лук овощ из благородных, зла от него не будет, с удовольствием стрескал крупную луковицу с остатками тушенки. После вытерев проступившие слезы и прокашлявшись, направился к избе, в которой сейчас находился Волк.

Волк был крепким, выше среднего роста сталкером. Ладно сидящий на нем бронекостюм и болтающийся на груди респиратор долгое время были для новичков эталоном обмундирования. Волк сидел на табурете за деревянным столиком и рубился с Лебедем в карты. Кривой спал неподалеку, на широкой скамье, но так как и сам был детиной необычайной ширины, он не смог поместиться целиком на скамью, и его рука, соскользнув с тела, лежала на полу.

Прозвище свое Волк получил не столько за нелюдимый характер, сколько за его упорную манеру преследовать и брать заказанных монстров или людей. Заказы на людей были не его профилем, но когда один из молодых снялся с места, прихватив чужой хабар, Волк без раздумий принял заказ от обобранного сталкера и вернулся с ПДА вора через сутки. Некоторое время назад он вернулся с двумя малоизвестными личностями, может быть, бывшими бандосами, а может быть, наглухо примороженными одиночками, но в любом случае опознать их никто не мог, а опыт хождения в Зоне и боевая подготовка читались по их лицам. Лебедь был блондином трудно определяемого возраста, с равным успехом ему можно было дать от двадцати с хвостиком до сорока лет. Видимо, за его блондинистость его и прозвали Лебедем. Кривой – невысокий, широкоплечий брюнет с вечно небритой щетиной, золотыми зубами и шрамом на все лицо, пересекавшим его сверху вниз и справа налево, и ломанным в ту же сторону носом, что визуально давало эффект действительно искривленного лица. Троица держалась обособленно, редко подходила к костру и не стремилась к общению. Облюбовав и восстановив одну из наиболее сохранившихся изб, Волк с успехом мог создать свой клан, и были желающие поступить к нему в отмычки, но на все подобные вопросы он лишь сплевывал и отворачивался в сторону.

Бобру не очень-то хотелось разговаривать с Волком, поскольку не находил его приятной или даже терпимой личностью. Кратко поздоровавшись, он выяснил, что без нормальной волыны он им в одно место не уперся, в чем, собственно, Егор и не сомневался, а раздавать стволы у них нету. Сталкер и без этого прикидывал, что бы взять для похода. Также ему объявили, что до карьера идти один день, если выйти с утра, а на утро следующего спускаться за целью. Получив необходимую информацию, он вышел из избы. Про обратный путь никто не говорил, это не было в традициях сталкеров по известным причинам.

Он вернулся к костру, за разговорами, за чаркой прозрачного, время незаметно сошло в полночь, и сталкеры начали расходиться по избам и по облюбованным ночевкам. Бобр решил, что завтра у Сидоровича приобретет дробовик, залез по лестнице на чердак ближайшего дома, где у него и его приятеля Древня была оборудована постоянная комната и покоился спальный мешок. Все то, что поддерживало быт сталкеров Бобра и Древня, содержалось в большом металлическом ящике под замком. В ящике находилась газовая плитка, запчасти от нескольких убитых калашей, пистолет форт, патроны к нему и автомату, другие патроны россыпью, разного калибра и назначения, найденные у трупов, в тайниках, координаты которых переливались с ПДА, потерявших своих хозяев, ремонтные пластины для его куртки, еще один рюкзак, пара фляжек. Из личного то, что хранилось в правом углу ящика, – смена белья, стиральные порошки, бритвенные принадлежности, ножницы, пара кусков хозяйственного еще советского мыла, почти превратившегося в камень, но отстирывающего одинаково успешно носки, руки и тело, зубная щетка и советский же зубной порошок, который, как ни странно, пенился и чистил зубы на удивление хорошо. Рулоны туалетной бумаги, пара некомплектных аптечек и, конечно, заначка в две бутылки водки. А как вы хотели? Должен же уважающий себя сталкер соблюдать чистоту, так сказать, личную гигиену, стираться, подстригаться и вообще быть похожим на человека? Раздевшись и сунув пистолет на предохранителе под голову, скинув Древню: «ты где?», дождавшись ответа, что Древень в порядке и ночует на Ростке, Егор втащил лестницу внутрь и, зевнув, отправился в мир снов.

С его нынешним другом Древнем они познакомились месяца четыре назад и как-то сразу поняли, что оба не желают обязывать друг друга, имеют представления о законах жизни и Зоны и посему сошлись настолько, что даже хозяйство хранили в общем ящике.

– Сталкер, не соблюдающий принятых здесь законов, сам себя накажет Зоной, – так говорил ему Древень, на целый год дольше топтавший эти места, когда они распивали бутылочку казаков здесь же на чердаке. – Зона – особое место, – объяснял Древень. – Прорыв в реальность ноосферы!