Страж перевала

Он не закончил фразу, но и так было понятно: если дома плачут голодные дети, а закрома обители набиты по самую крышу, даже мирные крестьяне возьмутся за вилы и топоры и ворота вынесут, как пить дать.

— Странно это, — пробормотал Чарим. — Может, дело в другом?

— Кто его знает… Ладно. Небось доберемся до дома, — Вител угрюмо посмотрел на нас. — Но пайку придется урезать. Людям, само собой, так что… Ленни!

— Чего?

— Кидай в котел хоть змей, хоть лягушек, разрешаю. Не до жиру, быть бы живу!

— Найду — кину, — согласилась я. — Но вот грибы и коренья, если что, сами разбирайте, я здешних не знаю.

Он кивнул и уставился в костер.

Прочесть мысли Витела было проще некуда: до перевала уже рукой подать, и он рассчитывал дать людям и животным передохнуть немного перед сложным переходом. Раньше-то об этом можно было не так заботиться, на землях рода Сайтор путника всегда бы приютили и обогрели, но теперь… Теперь оставалось рассчитывать только на удачу. Если бы я умела, я бы поворожила, но увы — все, что я могла, так это состряпать что-нибудь и не лезть с вопросами, а то так вот попадешь под горячую руку…

Мы уже обиходили животных и сели ужинать, когда к нашему костру бочком-бочком подобрался незнакомец.

— Люди добрые, — завел он дрожащим голосом, — не дайте скитальцу пропасть, поделитесь хоть глоданой косточкой, хоть горелой корочкой, век благодарен буду…

— Ты столько не проживешь, — фыркнул Чарим. — Чего тебе возле обители не сидится? Все странники там, иди подожди, может, вынесут вам чан помоев!

— Прогнали меня оттуда, господин, — ответил тот и чихнул, обхватив себя за плечи. И то, вечер выдался на редкость холодным, а одежонка на страннике была — заплата на заплате. — Слишком много болтаю, значит. Такого, чего они слушать не желают… Обещали побить, если вернусь, а я и так уж хромаю, и рука не подымается…

— Садись к огню, убогий, — мрачно сказал ему Вител. — Ленни, там осталось чего-нибудь в котле?

— Ага, на донышке.

— Выскреби ему. Сам обойдешься, а то знаю я тебя: как котел мыть пойдешь, так небось вылизываешь!

— Будет вам над сиротой измываться… — пробурчала я, накладывая в миску остатки нашей трапезы. — Держи, странник.

— Благодарствую, добрые люди! — отозвался он и накинулся на немного пригорелую кашу. Похоже, этот человек уже давно не ел досыта.

— Ты жуй да заодно рассказывай, что приключилось, — сказал Чарим. — Мы уже которую неделю в пути, все вроде шло, как обычно, а тут будьте-нате, ворота заперты, о голоде говорят… В чем дело-то? Еще неделю назад ни о чем таком и слуха не было!

— Не было, правда ваша, — покивал странник, выскребая миску пальцами и с причмокиваньем их обсасывая.

Если б у него голова в эту миску вошла, он бы ее точно вылизал. И еще три раза по столько съел, это точно, но увы, ничего не осталось. Разве что сухари и вяленина, но без приказа я не собиралась развязывать тюки.

— Но ты что-то да знаешь? Давай выкладывай, — сказал Вител. — Тогда, может, я тебе еще сыру отрежу и хлеба краюху дам.

— Угу… — Странник вытер заросший подбородок рукавом, шмыгнул носом и сел поудобнее.

Лицо у него было, насколько удавалось рассмотреть при свете костра, самое заурядное: длинный кривой нос, видно, не раз сломанный, впалые щеки, густые брови, хитрые блестящие глаза, давно не стриженные волосы непонятного цвета, клочкастая борода да уши лопухами, одно больше другого.

— Стало быть, я сюда зимовать шел.

Чарим покосился на меня и хмыкнул, а странник продолжил:

— Я так который год спасаюсь, потому как весной и летом бродить в радость, ну и дела полным-полно, хоть где кусок хлеба да заработаешь… Осенью то же самое, нанимают на подмогу, а я не жадный, на пропитание бы хватило, и ладно! Ну а зимой совсем скверно, так я в обитель иду. Там тоже кормят, с голоду не помрешь, это точно. Работать велят, само собой, но… — он ухмыльнулся, — кто не первый год так перебивается, тот знает, как особенно не утруждаться!

— Ты к делу давай, — сказал Вител.

— А я по делу говорю, — с достоинством отозвался странник и, отвернувшись, высморкался, зажав одну ноздрю. — Простыл все ж таки, вот напасть… Стало быть, добрые люди, пришел я сюда, как обычно, ан в обитель никого не пускают! Нашел пару знакомцев — те тоже ничего не понимают. Они пораньше моего пришли, так ворота, считай, прямо у них перед носом закрыли. Ну, я побродил, там послушал, тут расспросил, в общем… Правду вам сказали. Голод будет, и, похоже, небывалый…

— Да почему?! — вскричал Чарим. — Ведь был урожай, пусть и скверный!

— Был, да сплыл, — ответил странник. — Вернее, в распыл пошел.

— Это как?