Страж перевала

— Иди, иди с миром, — кивнул Вител и молчал, пока он не скрылся из виду, а потом негромко сказал: — Пойду лошадей проверю. Ленни, идем-ка со мной, поможешь.

Я встала и двинулась следом, недоумевая: чем я помочь-то могу? У напарников лошади смирные, упряжные — тем более, а Серебряного я еще засветло обиходила…

Правда, я в темноте хорошо вижу, но сейчас-то тучи разошлись, и луна светит во всю силу, хоть иголки в траве собирай!

— Вот что, Ленни, — тихо произнес Вител, когда мы подошли к его серому мерину, — у тебя жеребец захромал.

— Разве?

— Да. На заднюю левую. Так что замотай-ка ему ногу как следует, да и вторую тоже — мало ли, застудил. Породистые лошади нашим не чета, от ветерка, бывает, хворать начинают. Завтра в поводу пойдет, ясно? И накрой его как следует. Эту вот попону возьми, что ли, она получше твоей дырявой тряпки будет. И смотри, чтоб не сползала.

— Дядя Вител…

— И без разговоров! — немного повысил он голос. — Может, это я на старости лет собственной тени пугаться начал… Но лучше делай, как сказано. И гриву с хвостом подмажь…

— Откуда вы… — ойкнула я.

— Ленни, я не вчера родился, — покачал головой Вител. — И уж крашеную лошадь отличу, тем более что красишь ты неровно, сразу видно — не умеешь. Что уж о Чариме говорить, он это сразу заметил… Действуй, я посмотрю, чтоб никто не подобрался.

Я только вздохнула и полезла в суму за плошкой и краской — ее нужно было разводить водой.

— У кого увел жеребца-то? — негромко спросил Вител, пока я возилась с Серебряным. — И, главное, как ухитрился? С твоими-то умениями!

Я хотела отмолчаться, но он продолжал:

— Или все же не просто увел? Красавчик твой… хотя вовсе он не Красавчик, ты сегодня проговорился, да и раньше, я слышал, иначе его называл, когда думал, что никого рядом нет. Ну и вот, конь мало того что породистый, так еще и вышколен будьте-нате, и в походах явно бывал, сразу видать. А такие обычно к одному хозяину приучены, и это явно был не ты.

— Теперь я, — буркнула я. — Прежний умер.

— Все-таки будешь уверять, что конь отцовский?

— Не совсем, но около того, — ответила я, подумав: если князь Даккор назвался моим опекуном после смерти родителей, то, значит, считался близким родственником.

— Но если б он тебе в наследство достался или в подарок, вряд ли бы ты его красить да прятать стал, верно? Значит, увел без спросу. Из дому сбежал, что ли? — сделал неожиданный вывод Вител, и я выдохнула с облегчением.

— Вроде…

— Погоди, дай угадаю… Ты еще совсем мальчишка, мать твоя, скорее всего, еще женщина в самом соку… Как муж помер, снова замуж вышла? Киваешь? Ага… А новому муженьку ты, видно, не ко двору пришелся, — с удовольствием заключил он. — Либо он тебя по-своему воспитывать решил. Ты и отправился куда глаза глядят, а конь, видно, в самом деле отцовский, раз тебя признает и слушается.

— Ага. — Я шмыгнула носом. — Почти так. Матушка меня сама отправила к рыцарю Данвору, денег дала, сколько смогла, и еще свои девичьи украшения, только я не знаю, где их продать и сколько просить, обманут ведь! Да и жалко, кое-что ей отец дарил, вот. И коня она разрешила взять, все равно он отчима чуть не убил, когда тот хотел на нем проехаться.

— Так зачем ты его красишь-то? — спросил Вител, удовлетворенно вздохнув. — Раз не без спросу взял?

— Боюсь, меня искать будут, — честно ответила я. Отчим, если разозлится… ух! А он точно разозлился, что я удрал, и наверняка послал за мной хоть кого… Но так-то меня поди высмотри, что во мне особенного? А у Красавчика масть слишком приметная, его издалека узнают. А продать его…

— Да понял я, — вздохнул он. — И отцовская память, и конь немолодой уже, и продешевить боишься. А другого в обмен взять — надуют, как пить дать.

— Правда твоя, дядя.

Я похлопала Серебряного по крупу, вытерла руки о попону и принялась заматывать ему ногу темной тряпкой.

— И ищут тебя, может статься, вовсе не ради того, чтобы вернуть к матушке под крылышко… — задумчиво протянул Вител. — И владения ваши, должно быть, не такие уж бедные, как ты говорил. Либо были побогаче при твоем отце, раз он мог себе такого скакуна позволить…

— Может, и так. Я напраслину ни на кого взводить не собираюсь. Но и дома мне не жизнь.

— Ясно… — Он протянул руку и потрепал меня по затылку. — Ну, значит, тебя и впрямь судьба с нами свела. Поедем за перевал, там, глядишь, найдется для тебя какое-никакое дело по нраву!

— Спасибо, дядя Вител, — тихо ответила я и утерла нос рукавом.

— Заканчивай да спать ложись. И чтоб я тебя до утра не видел, — серьезно сказал он. — Прямо тут, на возу, в соломе и ложись. До свету отправимся.

— Это хорошо, надо поторапливаться, — не удержалась я, — а то через два, может, три дня уже настоящие заморозки начнутся. А то и снег пойдет, а если ляжет, то уже не растает.

— Ты почем знаешь?