Страж вишен

– Ну, на первый вопрос я тебе могу ответить уже сейчас, это не проблема, – подполковник открыл ящик стола и достал прозрачную папку. – Некто Ковшов Юрий Станиславович, 1958-го года рождения. Кличка – Ковш. К нам переехал из Иркутска. Трижды судимый. Начинал свою трудовую биографию в бригаде Сыча. Они, так сказать, побратимы – на «зоне» в свое время познакомились, под Челябинском. Именно после первой отсидки и решил сменить место жительства. К другу, значит, подался. Что еще? Бандит, убийца, вор – все, как полагается. Последний срок отбывал под Норильском. Я сделал запрос. Там какая-то темная история… Вроде бы приехал человек, со спецпредписанием из Министерства юстиции об освобождении этого самого Ковша для нужд следствия. А я так думаю, что просто отпустили они его. За крупный куш, разумеется. Сейчас это случается. Кто-то забашлял и – порядок. Сварганили кучу липовых справок, бумаг…

– Кому ж это могло понадобиться? У простого уголовника таких «бабок» обычно не водится.

– А я почем знаю, Павел Игнатьевич?.. У нас сейчас на «зонах» такой бардак и беспредел – мама, не горюй! Надзиратели за лишних сто баксов им туда в камеру и водку, и наркоту, и девочек поставляют. Так почему бы и не выпустить засранца, ежели за него кто отвалил штук сто «зеленых»? Для крутых «авторитетов» это не деньги.

– Для крутых «авторитетов»…, – задумчиво повторил Никулин, глядя в пол.

Подполковник внимательно посмотрел на него.

– Так ты что, Павел Игнатьевич, на Сыча грешишь?

Никулин вздернул подбородок.

– Ни на кого я не грешу, Гена. Что-нибудь еще известно?

– Да так… Ковша завалили сразу же после покушения на тебя, причем из того же оружия. «Волгу» не нашли. Водителя толком не разглядели. Среди блатных – тишина. Никто из них тебя, вроде, не заказывал.

– «Вроде»! – вспылил Никулин. – А мне нужно знать точно. Понимаешь, Гена – я не люблю, когда в меня пуляют средь бела дня какие-то вшивые отморозки. Я начинаю нервничать и могу в этом состоянии наделать глупостей. Ты следишь за ходом моей мысли?

– Слежу, и этот ход мне не нравится. Предоставь все следствию. Рано или поздно заказчик проявится.

– Чтобы порыдать над моей могилой? Нет уж, спасибо, Гена – я еще пожить хочу! – Никулин поднялся и, не прощаясь, вышел из кабинета. Спустившись по лестнице, он, прежде, чем открыть дверь, посмотрел через стекло на улицу. Затем быстро прошел до угла квартала и сел в машину. Спереди расположилось двое телохранителей. Когда БМВ тронулся с места – за ним поехал еще и джип: учитывая последние события, Павел Игнатьевич значительно усилил меры безопасности. Трусом он отнюдь не был, но и умирать от пули киллера тоже не собирался.

Москва

Оксана Огородникова

После известия о гибели моего отца я несколько дней не могла найти себе места. Звонила маме. Она восприняла новость равнодушно – по крайней мере, по телефону я никаких рыданий не услышала. Мама так и не простила его – такой уж у нее характер. Андрей тоже не впал в истерику, но этого от него трудно было ожидать – деда своего он знал только по моим скупым рассказам. А во мне боролись два чувства. Горе – само собой. Но и возмущение. Кому мог помешать семидесятилетний старик, доживающий свой век на загородной вилле, вдали от городских безобразий? Если это была попытка ограбления, то почему ничего не взяли? А если нет? Если это Никулин нанес очередной свой удар?..

Нет, прав был тот полковник из ФСБ с армянской фамилией – надо мне лично встретиться с этим человеком, посмотреть ему в глаза. Он ведь частично добился своего – я торчу в Москве, в его город не приезжаю. Что ему еще надобно? Уничтожить меня? Заставить страдать? Но тогда получается, что он меня и вправду ненавидит лютой ненавистью. Только за то, что я – женщина и занимаюсь бизнесом? Вокруг десятки женщин, сделавших успешную карьеру. Это не повод, чтоб убивать их отцов. Остается предположить, что у Никулина, как и у киношных маньяков, нет мотива… Да, подобные рассуждения могут далеко завести. Павел Игнатьевич может быть абсолютно непричастен к тому, что случилось с отцом. А уж думать на Сычева – еще глупей. Не мог же он так обозлиться на меня из-за банка «Заря»!

И что же – все-таки встретиться? Звонить и договариваться, когда и где? А если он откажется? Сошлется, к примеру, на отсутствие времени. Предложит обсудить всё по телефону. А мне надо заглянуть ему в глаза. Услышать интонацию. Оценить жесты. Понять, врет или не врет. Решить, как себя вести с ним дальше. Если пустить на самотек – он может не успокоиться. И доберется до Андрея… Боже, что я говорю!

Надо сегодня же попросить Жанну или Носкова, пусть позвонят и попросят о встрече. Или нет, лучше завтра. Да, так будет лучше.

А вот и Носков, легок на помине. Что он там говорит?..

«Оксана Кирилловна, в Никулина стреляли…»

Глава десятая