Страж Вьюги и я

Мой ступор не проходил, и нечисть вдруг посерела сильнее – и исчезла. Стена пошла рябью – и существо проявилось, переместившись ближе. Будто издеваясь, оно снова приоткрыло пасть в знакомой улыбке.

– Это… это Свин?

– Да, в своем настоящем облике. Он шмырь.

Фрост невозмутим, а меня же потряхивало.

Боги мои, а я ездила на нем… на запрещенной в Латории полуразумной нечисти. В университете мы несколько часов посвятили теории ее уничтожения.

Теперь я вижу: все, что говорили нам на парах, даже близко не похоже на правду.

Свин не опасный, наоборот, он добродушный и игривый, как кот, и всегда готов помочь своему хозяину. Так за что уничтожали его сородичей? Неужели, действительно, как утверждали слухи, из зависти, чтобы не усиливать и так могущественных магов, которых шмыри выбирали себе в хозяев?

И почему я не призадумалась над тем, что слишком вышколенный ньйор не может принадлежать давелийцу, который предпочитает магмобиль? Когда бы он дрессировал Свина? Между полетами и делами ордена? Да и водятся ньйоры преимущественно в латорийских горах.

– Свин взрослый, раз умеет мимикрировать под камень?

– Более того, он недавно освоил высшую степень маскировки.

Без подсказки хозяина шмырь вдруг потемнел сильнее, кожа стала грубой, шершавой, как камень, из которого построена крепостная стена. Сейчас я бы ни за что не поняла, что детально проработанная статуя – это на самом деле затаившаяся нечисть.

– Если Изольде не будет угрожать опасность, я не разрешаю выдавать себя. Сиди тихо, Свин.

Ньйор… точнее шмырь, кивнул и снова окаменел.

Мой любимый кромешник собрался уходить и напоследок поцеловал коротким, словно ворованным у судьбы поцелуем. Будто мы больше не увидимся… Горло сжало, тревога свернулась холодным клубком в животе. А что, если правда? И он погибнет в бою?

Нет, даже думать о таком не хочу!

– А что вы здесь делаете?

Ларсон появился в крытой части боевого хода так не вовремя!

– Будь умницей, Из, – попросил Эйден, прежде чем попрощаться.

Когда остались вдвоем, рыжий напарник дал волю любопытству:

– Почему Фрост был тут, а не на своем участке?

Провожая взглядом широкую спину любимого, я произнесла первое, что пришло в голову:

– Да мы статую рассматривали, решали, хорошо ли будет смотреться в спальне.

– Статую? Здесь нет никаких… – Ларсон смолк, чтобы через секунду восхищенно завопить: – Ух ты. Шмырь!

С минуту он осматривал неподвижного Свина, даже провел рукой между острыми ушами, лишь потом развернулся к нему спиной.

– Ее же здесь раньше не было. Кто затащил махину на стену?

Шмырь отмер и сделал вид, что сейчас вцепится в филей парня. Я показала кулак – Свин застыл, как и полагалось порядочной статуе.

– Ты просто не замечал. – Я врала и не краснела. – Но ей, конечно, здесь не место, поэтому мы с Фростом хотим забрать себе.

Псевдокаменная пасть чуть приоткрылась, образуя ехидную ухмылку.

– А зачем в спальню-то ставить? – Ларс, сдвинув шапку вперед, почесал вихрасто-огненный затылок.

– Сам подумай, зачем. – Я улыбнулась, а напарник вдруг отчаянно покраснел.

И что это он себе там придумал, пошляк?!

– Статуя – произведение искусства, Ларс, на нее смотрят!

Похоже, он тоже читал дамский роман о похождениях седовласого ведьмака. Там была довольно откровенная глава, в которой его новая пассия мягкой кровати предпочитала статую мифического дракона. Похоже, рыжий решил, что и нам каменный шмырь нужен для тех же целей.

– А что, есть ещё варианты? – Ларс невинно заморгал. Уши его продолжали полыхать.

– Женишься – узнаешь.

Так, шутя и пререкаясь, мы стояли на стене. Но и веселая болтовня не позволила забыться. Сердце ныло – я не знала, как там Эйден, начался ли бой, ведь с нашей стороны неожиданностей быть не могло.

– Изольда, Ларс, пить хотите? – По боевому ходу шел Людвайг с накрытым крышкой ведром.

Длинный фартук поверх синей формы, куртки из меха фурра и меча на перевязи придавал ему потешный вид. Хозяюшка…

– Нет, – качнул головой напарник, – не хочу.

– А придется! – обрадовал блондин и, поставив ведро рядом с шмырем, налил две порции.

Насыщенно-оранжевый напиток пах летом и магией. Первый глоток согрел изнутри, оказавшись лучше теплового кокона.

– Это отвар из тепличных ягод ки. Он с медом, не морщись, рыжий.

– Значит, не только кислый, но и приторный… гадость!

– Но-но. Хельга своими белыми рученьками варила, вкусно получилось, – возразил боевик и грозно добавил: – Пей, Ларс, или донесу, что ты отказался.

Хозяйку «Снежной ведьмы» напарник побаивался – его чашка продемонстрировала дно раньше, чем моя.

– Людвайг, а почему ты разливаешь? Где Хельга? – Я всмотрелась в туннель боевого хода в надежде, что подруга отстала или заговорилась с каким-нибудь стражем.

– Хельга подловила меня, когда я Вилме рассказывал о белых волках, которые могут проломить черепичную крышу или отгрызть ставню. – Мужчина усмехнулся. – Сказала, что мой неприглядный проступок можно смыть только работой на благо города. И я жмых ки давил через сито, пока она с мужем племянницы лясы точила.