Страж водопоя

Галка попалась. Если честно, я сам боялся. Идти одному по этому ручью… Да никто не захотел бы. Но если мы влипнем куда-нибудь вдвоём, то шанс, что нас найдут, будет невелик. А так Галка сможет сбегать за помощью.

– Постой тут, – повторил я. – Мало ли… Если там что, вытащишь меня на себе. Главное, вперёд ногами не тащи.

– Это как получится.

Спорить с Галкой было бесполезно, спорить она любит. Поэтому я молча направился вверх по течению. Ручей стал глубже, почти по колено, но вода оставалась прозрачной, было видно песчаное дно, жёлтый песок и маленькие белые камешки. Солнечные лучи здесь уже напоминали скорее лазеры, они опускались и резали воздух, отчего в нём плясала бриллиантовая пыль. Темноты было тоже много, она таилась по краям, таяла по центру, пряталась под корягами.

Снова всплеск. Уже ближе, во тьме за ближайшим поворотом, совсем рядом, даже волна прошла.

Вода блестела, вспыхивала ртутными каплями, я присмотрелся – точно по воде плыло серебро. Я зачерпнул воду горстью, в ладони оказались круглые штуки, похожие на конфетти. Не сразу понял, что это чешуя, слишком крупная была и слишком блестела. Иди по чешуйному следу.

Я ещё немного продвинулся. Ручей уходил вправо, я аккуратно заглянул за поворот.

Небольшая отмель или островок, намытый течением. На островке лежала рыбина. Не налим, а… не знаю, в рыбьих породах я не очень, возможно голавль. Явно, что этот голавль водился не в ручье, явно его притащили из реки. Выдра, наверное. Днём сидит в ручье, а по вечерам выбирается на охоту в реку. Хотя как выдра могла вытащить такую огромную рыбу? Рыба на самом деле немалая, не знал, что в Соти до сих пор такие водятся, речной монстр настоящий, метра полтора. Рыба валялась на спине, брюхом вверх.

Пожалуй, выдра не смогла бы притащить такую здоровенную из реки – значит, бобёр. Или бобр, жестокая водная крыса… Бобры вегетарианцы, я вспомнил это совершенно точно, поскольку видел соответствующую передачу. Бобры жрут берёзу и не жрут рыбу. Опять же, вряд ли этот бобр убил эту рыбину в целях самообороны.

Кто-то притащил…

Бульк опять. Рыба поползла в воду. То есть её потянули. Охотник. Я сделал ещё несколько шагов. Сначала мне показалось, что это осьминог. Вокруг головы рыбины шевелился синеватый клубок, точно синяя леска, вернее сеть. Нити, они окружали голову, впивались в кожу, в мясо и волокли.

Рыба вдруг шевельнула хвостом, а потом вдруг выгнулась и попробовала подскочить, и синие нити тут же опутали её до половины. Голавль забился, но с каждым ударом хвоста нити всё сильней врезались в него, проникая внутрь. Рыба успокоилась.

Я стоял и глядел, как рыба постепенно исчезает, опутанная этими волосами. Никакой не бобёр, никакая не ондатра. Нитевик, такое название образовалось у меня в голове. Нитевик, точно.

Это выглядело отвратительно. Рыба шевелила хвостом и плавниками, а голова её уже исчезла в шевелящемся облаке, одна часть её была ещё жива, а другая уже сожрана.

Октябрьский, конечно, странное место, и животные тут тоже… Что-то я не припомню, чтобы в наших реках водились вот такие медузы. Может…

Сверху упал камешек. Возможно, это был заблудившийся котёнок. Он бродил по крутому берегу ручья и столкнул камень, камень упал и…

Рыба замерла, нитевик уставился на меня. У него отсутствовали глаза, но всё равно уставился, и нити неожиданно жадно побежали ко мне, точно вдруг увидели добычу гораздо выгоднее и калорийнее рыбины.

Я сделал шаг назад. Вода тут же заполнилась движущейся синевой, быстрой и какой-то… осмысленной. Нити. Я вспомнил. Норвежский фильм «Паразит». Там моряк рыболовного сейнера падает за борт недалеко от Гренландии, заражается редким морским червем, который постепенно распространялся по организму, проникал в органы и в конце концов добрался до мозга, превратив рыбака в кровожадного зомби. Так вот, тот скандинавский паразит весьма и весьма напоминал этого самого нитевика.

Правда, тот фильм был фантастическим. А этот нет. То есть это вообще не было фильмом, это направлялось ко мне. И шустро.

Я шагнул назад. Дальше было как в том норвежском фильме – я споткнулся, упал в воду и ударился головой о корягу. Правда, там они бились затылками о мрачные скалы фьордов.

Падая, я потерял сознание. Коснувшись воды, я пришёл в себя. Это длилось, наверное, полсекунды.

Очнувшись, я тут же вскочил на ноги. Вокруг не было никого, ни нитевика, ни рыбы. Была только Галка. Она стояла на песчаном островке, на том самом, где недавно лежала рыбина.

– Решил искупаться? – поинтересовалась Галка.

Я не ответил, осматривался по сторонам. Вода чистая, прозрачная. Хотя нет, чешуя – она лежала на дне, пошевеливаемая течением.

– Чего орал-то? – спросила Галка.

– Я?

– Ну не я же. Орал как ненормальный.

– Поскользнулся…

– Понятно.

Я потрогал затылок – шишка. Нечего о корягу биться, сам виноват. И вообще неприятно. А вдруг этот нитевик уже забрался мне под кожу, вдруг он распространяется по кровеносной системе и скоро, через минуту, попадёт в мозг…

– Ты чего озираешься? – спросила Галка.

– Да тут все… Показалось, что пиявки.