Страж водопоя

Оказалось, что при попытке приготовить кушанье в мешке с крупой обнаружилась мумифицированная мышь. Так что обеда не случилось. Но мамы утешили нас, объявив, что в принципе сегодня удачный день – день мотолавки. Поэтому если мы хотим вкусить канцерогенной тушёнки, диабетической сгущёнки и непропечённого хлеба на машинном масле, то нам стоит поспешить, рюкзаки в сенях, деньги на столе. Галка была за тушёнку и сгущёнку руками и ногами, мы схватили рюкзаки и поспешили в центр посёлка, туда, где проходила узкоколейка.

Никогда в жизни не ждал мотолавку. Нет, я читал в книжках про такие явления, как «сельсовет», «автолавка» и «Клава-фельдшерица», но наяву с такими серьёзными вещами не сталкивался. Галка, кажется, тоже. Местные, все без исключения старушки, ждали мотолавку с воодушевлением, я с интересом. Галка бурчала животом. Все смотрели на кривую линию, откуда должна была явиться дрезина, все испытывали некое воодушевление или, скорее, предвкушение.

И вот свершилось.

Не скажу, что это было грандиозное зрелище, – сначала послышался лязг, потом грохот, потом натужное стенание мотора, над лесом поднялся чёрный дым, и на рельсах показалась машина, немедленно напомнившая мне дизельпанковские иллюстрированные романы. Дизель представал во всей красе ржавым, дымящим и чадящим двигателем, панк тоже присутствовал – во множестве болтавшихся железин, в проклёпанном моторном отсеке, в пассажирской кабине, выкрашенной в латунный цвет, в тросах и цепях, зачем-то волочащихся по земле за этой зловещей колесницей. Особенно меня потрясло устройство, которое, насколько я понял, выполняло роль экстренного тормоза, – на платформе был смонтирован небольшой кран, к которому крепилось что-то вроде полураскрытого зонтика, сваренного из ржавых обрезков рельс и скрещенных колёсных пар.

Якорь.

К самой дрезине был прицеплен вагончик, показавшийся мне игрушечным. На нём практически отсутствовала краска, однако надпись: «Мотолавка» читалась вполне.

– Уже не зря сюда пришли, – констатировала Галка и взялась за аппарат.

Дрезина умудрилась остановиться своим ходом, без участия якоря, правда едва не завалившись на бок. Капитан корабля огласил окрестности гудком, оповещая о прибытии.

– Есть такой сайт – «Узкоколейки России», – сообщила Галка. – Отправлю им, может, заплатят…

Но, как я успел заметить, фотографировала она не только вагон – из дрезины вышли три здоровых мужика в камуфляжной форме, с ружьями в чехлах на плечах и патронташами на поясе, эта компания явно заинтересовала Галку, и она постепенно приближалась к ним.

Вокруг мотолавки мгновенно сосредоточились старушки с тележками, рюкзаками и сумками, торговля началась. Мой нюх, обострившийся от затяжного эфемерного питания, почувствовал человеческий запах. В смысле запах настоящей еды. Причём слышал я не только хлеб, который пах наиболее сильно, но слышал, кажется, даже макароны, которые не пахли совсем. И кильку сквозь банки я тоже, кажется, слышал.

Возникла очередь, старушки суетились, и я решил пока посмотреть, как там дела у Галки.

Она фотографировала охотников и с умным видом записывала что-то в блокнот. Я приблизился и успел услышать что-то о медведях и австрийских пулях, но едва я попробовал подойти поближе, как Галка нахмурилась в мою сторону, и я вернулся к мотолавке.

Лично я мечтал наварить макарон с тушёнкой, залить их кетчупом и майонезом и есть всё это большой ложкой, заедая, само собой, хлебом. Галка предлагала вместо макарон приготовить плов с тушёнкой, морковью и луком, а потом тоже залить его кетчупом и майонезом. Однако, как оказалось, надеждам нашим сбыться было не суждено. Нет, макароны и гречка имелись в наличии, но тушёнки не оказалось никакой вообще, ассортимент рыбных консервов имелся, но вся рыба была самого простецкого сорта, в городе я таких и не встречал: лещ, сазан, толстолобик, всё в томатном соусе. Я поинтересовался у продавщицы, что лучше взять, толстолобика или сазана, кто из них помясистее, но продавщица решила, что я над ней издеваюсь. Поэтому я на всякий случай взял и того и другого, и ещё налима, и пять кило риса. Ну, и для души – чай, сахар, печенье, круглое и с виду как будто нарезанное из черенка лопаты.

И три буханки маслянистого чёрного хлеба.

Местные быстренько закупились и разбрелись, а дрезина с мотолавкой постояла буквально десять минут, потом, издав прощальный пронзительный звук, отправилась дальше по рельсам, а возле узкоколейки остались только мы с Галкой, ну, да ещё одна старушка. Такая типичная довольно старушка, в платке и в старой кофте, старушки они всегда такие, в любое время.

– Что за стрелки? – поинтересовался я.

– Охотники, – скептически поморщилась Галка. – Едут в верховья Соти вроде как.

– За утками?

– За медведем. Там медведи в овсы повадились, фермера помяли.

– Не помяли, а разорвали, – поправила старушка.

Галка скосилась на бабушку.

Старушка задумчиво глядела на свои многие грузы.