Страж водопоя

– Так всё-таки? – продолжала наседать Галка. – Это деревня или что? Знаете, мы с братом в кружке юных краеведов занимаемся, так там есть записки земского врача…

– Нет никакой Синей Осоки, – сказала старушка. – И не забивайте голову ерундой!

Бабушка отобрала у меня рюкзак и пошагала к своему дому. Галка на всякий случай её сфотографировала.

– А врать нехорошо, – сказал я.

– Ты это о чём? – ухмыльнулась Галка.

– О земских врачах.

– Да ладно, – отмахнулась она. – Тут наверняка был какой-нибудь земский врач в пенсне, ему со скуки мало ли что могло примерещиться. А бабушка недоговаривает.

– Зловещая бабушка, – согласился я.

– Что?

– Зловещая бабушка, – повторил я. – Во всех фильмах есть такая зловещая бабушка… Ну, или зловещий дедушка на автозаправке, который говорит, что не надо ехать в хижину в лесу, не надо ходить под стрелой, не надо поворачивать направо. Но бестолковые герои всё равно не слушаются. И ничем хорошим это для них не заканчивается.

– Жизнь вообще несправедлива, – изрекла Галка.

Синяя Осока

– Ты заметил странную штуку, кстати? – спросила Галка.

– Я заметил сорок странных штук, – ответил я. – Тут легче сказать, что тут не странное…

– Это да, – согласилась Галка. – Но всё равно. Вот вспомни, когда мы ходили за продуктами, ты ничего не заметил?

Заметил.

– Мясных консервов тут совсем не продают, – сказал я. – Только рыбные.

– Да?! – удивилась Галка. – Как интересно… А я на это внимания даже не обратила. Кстати, это тоже, наверное, признак…

– Это признак того, что рыба дешевле, – возразил я. – Кстати, рыбные консервы тоже не из самых дорогих. А у тебя что необычное?

– Вот смотри.

Галка вручила мне планшетник, запустила галерею:

– Я снимала, как всегда. Загрузила фотосы, смотри.

Я стал смотреть.

Это был обычный Галкин набор. Она фотографирует всегда и везде, думает, что фотохудожник. Иногда на самом деле получаются удачные кадры, но обычно так, ничего оригинального – «я и колбаса», «котэ сердитца», «пицца недели», и всё в том же духе. Октябрьский она тоже нащёлкала соответственно – дома, бурьян, тусклые склоны, старость не радость. Улицы, зелень, автолавка с разных ракурсов, старушки, дома, около сотни снимков. Пролистал.

– Ну и что? – спросил я.

– Синего нет, – ответила Галка. – Вообще нет синего цвета.

– И что? Краска дорогая, особенно синяя…

– Его вообще нет. То есть совсем.

– Небо есть, – возразил я.

– Только небо – и всё. Я три раза все снимки просмотрела – и никакого синего цвета. Конечно, может, случайность. Но если вспомнить, как наш прадед пытался закрасить ворота участкового… Наводит на размышление.

Галка валялась на надувном матрасе. Рядом на полу лежали фотоаппарат, шнуры, фотопринадлежности, в которых я не очень хорошо разбирался.

– У тебя с собой планшет или ноутбук? – спросила она.

– Что? – не понял я.

– Планшет или ноутбук? Планшет не тянет, нужно помощнее что-нибудь, желательно с графическим редактором. Я тут ещё кое-что нашла.

– Кое-что… – начал было я.

Но Галка поглядела на меня пристально и исподлобья:

– Я когда узнала историю про Полину, решила разузнать обо всём этом поподробнее. Не то чтобы подробнее даже, а скорее пошире. И о географии, и о биологии, и карты нашла. Про Генеральное межевание помнишь?

– Ну да, что-то…

С историей у меня всегда проблемы, так что не особо помнил, если честно. Землю, кажется, мерили.

– Я нашла карты восемнадцатого века, – сообщила Галка. – Они доступны, можно легко посмотреть. Сделала копии.

Галка достала из рюкзачка ещё одну папку, на этот раз зелёную. Расшнуровала, достала из неё стопку бумаг.

– Октябрьского там не должно быть, – напомнил я. – Это же узкоколейка…

– Верно, – согласилась Галка. – Октябрьский – это рабочий посёлок, на старых картах его нет. Но Козья Речка должна присутствовать. Слишком необычный ручей, глубокий, странный, такие отмечали. А его нет. При том что карты межевания подробные, там есть и родники, и совсем маленькие ручейки, и колодцы, и даже крупные камни. А Козьей Речки нет.

– Возможно, её и не было, – предположил я.

– Возможно. Всё возможно. А вот карты начала двадцатого века. В областном архиве добыла. Как видишь…

– Тоже ничего.

На картах начала двадцатого века никаких ручьёв, правильно.

– Для привязки – на другом берегу реки церковь, она обозначена крестиком. И село Подвязово. А на другом берегу, на нашем то есть, ничего. Никакой речки, никакого ручейка, вообще даже намёка.

– Ладно, – кивнул я. – И что? Ты не обижайся, но я всё равно никак не могу понять. Карты, что они доказывают?

Галка протянула мне очередной листок:

– Двадцать восьмой год, карты Генерального штаба.

– А здесь она есть, – удивлённо сказал я. – И здесь она явно шире, чуть ли не приток…

– Ага. Отмечена как река, которая при определённых условиях может представлять сложности при переправе. То есть тогда она была отмечена не как ручей, а как река. А вот следующий шаг, пятьдесят второй год.