Страж зверя

Я не сторонник убийств. Но смерть

Белого — единственный возможный выход.

Из пометок Великого князя Малейского, к делу Белого стража № 6

Кристоф Фрэйон, Великий князь Малейский.

Видимо, я сказал что-то не то.

Лист уперлась руками мне в плечи, настороженно, почти испугано глядя в глаза.

— Ты уверен? — она смотрела так, словно от моего ответа зависела ее жизнь, а я ничего не понимал, и от этого легкое беспокойство царапало внутри.

— Да, — девушка напряглась сильнее. — Что не так?

— Зависит от того, что ты намерен с этим делать, — девочка-ветер не сводила с меня внимательного взгляда, маленькие ручки все еще упирались в плечи, а я не мог сосредоточиться, не мог собраться с мыслями, хоть и понимал, что вопрос явно с подвохом.

— А что я должен с этим делать?

Ну же, хорошая моя, дай мне подсказку.

— Я постараюсь объяснить. Только не нависай надо мной, пожалуйста. Я не могу сосредоточиться.

Я покорно сел рядом, натянул на нас одеяло, невольно напрягся. Она всегда думала не так, как я того ожидал, у нее другая, непонятная мне логика. Любая вампирша в Малее начала бы планировать свадьбу, а Лист словно окаменела, спряталась от меня. Будто снова под маской Белого.

И, мать твою, мне это не нравилось. Очень не нравилось.

— Я слушаю тебя, — я взял в ладони ее руку, принялся перебирать пальцы. Мне физически надо было к ней прикасаться, чувствовать ее каждый миг, каждый вдох, ловить дыхание, тонуть, захлебываясь в зелени глаз, ощущать терпкий вкус граната и слышать тихий грудной голос. Я наконец дорвался. Дорвался до самого вкусного в мире лакомства, до самого сладкого вина.

— Вампиры… Мы так предсказуемы и просты в своих желаниях. Главным для нас всегда было и остается потомство, мы трясемся над каждым ребенком. Вампиршам с детства вбивают в головы, что основное их предназначение в этой жизни — выносить и родить. Все легенды, все истории, все детские сказки об этом. Знаешь, за что я их так не люблю? За отсутствие выбора. Они безнадежны, будто дневник обреченного на казнь. И как результат вампиры хватаются за любую возможность завести ребенка, специально ищут нареченных, живут с нелюбимыми, а порой с теми, кого ненавидят. Мучаются и терпят… Это страшно, Кристоф. Мне страшно. Я не хочу терпеть, я не буду терпеть, понимаешь?

Я пораженно смотрел на девочку-ветер, смотрел и не мог сказать ни слова. Просто не было сейчас слов и мыслей.

— Я видела, что такие отношения делают с мужчинами и женщинами. Видела, как вампиры бросаются из одной койки в другую, видела, как корчатся от боли и воют те, кому сначала клянутся в любви, а потом уходят совокупляться с другими. Это именно совокупление. Мерзкое холодное животное слово. От него несет засохшей старой кровью и болью. Даже Безымянная ночь служит прежде всего зачатию, — она говорила ровно и спокойно, тихо, не повышая голоса, но глаза потемнели, а пальцы в моей ладони подрагивали.

— Лист, — я поцеловал теплую ладошку, — милая, прости, но я все еще не совсем понимаю.

— Не понимаешь потому, что просто еще не задумывался об этом, причин не было. Скажи мне, князь, хотя бы примерно, сколько любовниц побывало в твоей постели?

Еще один вопрос с подвохом?

— Достаточно, — осторожно ответил я.

— А сколько из них были твоими нареченными?

— Ни одной.

Куда она клонит? Этот разговор не нравился мне все больше и больше, я хмурился и начинал злиться. Злиться не понятно отчего.

— А теперь скажи мне, князь, — опять этот князь! — Какова вероятность, что ты найдешь еще одну нареченную? Помимо меня?

— Я…

— Ничтожно мала, несущественна, — кивнула девушка, не давая мне ответить. — Тебе нужны наследники, тебе они просто необходимы. Но в брак ты вступишь политический и…

— Скорее, вляпаюсь, — невесело улыбнулся я.

— Называй как хочешь. Но у меня к тебе вопрос: какую роль во всем этом уличном балагане ты отводишь мне? Ты отпустишь меня, когда придет время жениться? Сможешь? Или заставишь меня сначала родить?

— Я не знаю, — честно признался. — Я не думал о браке, наследниках, о нареченных, — цедил я слова, стараясь побороть непонятную злость. — Просто не знаю.

— Я не сомневалась, — горько улыбнулась Лист, проводя рукой по моему лицу, — большой маленький мальчик.

— Лист, — накрыл ее руку своей, уткнулся в ладонь носом, закрыл глаза. — Ты предлагаешь мне забыть?

— Нет, — она легко погладила меня по голове. — Просто хочу знать, что ждет меня.

— Ты права, сейчас не время для этого разговора, — я снова поцеловал ладонь.

Смогу ли я отпустить?

Я изучал черты ее лица, губы, подбородок, глаза цвета молодой листвы, черные, как ночь, волосы. Шестой Белый страж стал для меня сюрпризом. Она так легко, так незаметно пробралась ко мне под кожу, она так просто укротила мою тьму, усмирила жажду, так быстро поставила Великого князя Малейского на колени, что мне казалось: теперь без нее я потеряюсь, исчезну.

Смогу ли я ее отпустить? Неверный вопрос. Захочу ли я ее отпустить?