Страж зверя

— И этот князь сейчас стоит перед тобой на коленях, — я осторожно взял маленькую ладонь, прижался к ней щекой, закрыл глаза, вдыхая, почти давясь запахом граната. — Скажи, и я простою так вечно. Скажи, и завтра же я отрекусь от престола. Скажи, и я отправлюсь за грань. Скажи, и я распущу свой зверинец, уничтожу сердца, замурую лабораторию. Только скажи. Ты приручила меня, ты поставила на колени Зверя, моя жизнь и смерть в твоих руках. Мое темное сердце там же. Ты так легко его забрала, так просто… Я… Это даже не любовь, этому нет названия.

— Кристоф, — ее рука зарылась мне в волосы, голос дрогнул.

— Я не потерплю рядом с собой ни одну женщину, я сдохну без тебя. Я подыхал все это время. Скажи, и сегодня же мы наденем брачные браслеты. Я такой дурак, Елена, я эгоист, я наглый и самоуверенный, я старый, больной на всю голову вампир. Но я не могу без тебя. Я дышать не могу, я жить не могу. Когда ты ушла… Сначала думал, что справлюсь, что это всего лишь на три месяца, но я не справлялся. Ни с чем. Я метался, как зверь в клетке, я срывался на советниках, на Черном, на придворных и слугах. Я оборотами сидел в лаборатории. Просто сидел, ничего не делая, ничего не чувствуя. Это так страшно, девочка-ветер, — признался, не решаясь поднять на нее взгляд. Почти выдрал из себя это признание.

— Прости меня, князь мой, — Елена опустилась рядом. Один мучительный вдох я всматривался в ее лицо, стараясь решить, правильно ли понял. А потом набросился на ее губы. Терпкие. Вкусные. Сводящие с ума. Она никогда, никогда прежде не обращалась ко мне «князь мой». Лишь в нашу первую ночь.

Святая кровь, как же я скучал всю эту зиму. Замерзал. Умирал. Гнил.

Я целовал щеки, лоб, закрытые глаза. Лихорадочно и почти безумно, сжимал ее слишком крепко, но никак не мог ослабить хватку.

— Никогда не думал, что может быть так страшно. Так безумно страшно, — прошептал, возвращаясь к ее губам, чуть оттягивая нижнюю, прикусывая.

Елена судорожно выдохнула мне в рот, нежные руки с силой рванули полы рубашки, острые коготки прошлись от живота до груди, провели линию вдоль шеи, зарылись в волосы на затылке. А я ничего не соображал, целуя, втягивая ее язык в рот, проталкивая свой все глубже, лаская ее небо.

Дико. Безумно.

Я хотел раствориться в ней, я хотел насладиться ей, я хотел надышаться ей, а поэтому захлебывался и, наверное, был слишком нетерпелив. Как мальчишка. У меня тряслись руки, меня не слушались пальцы, я дышал надсадно и тяжело, будто после выхода Зверя.

Разорвал ворот ее платья и лиф, изодрал юбку и отшвырнул помеху прочь.

Она была нужна мне голой. Подо мной. Сейчас. Немедленно.

И я задохнулся.

Черные волосы ночными змеями разметались вокруг ее головы, губы, искусанные мной, влажно блестели, аккуратная грудь вздымалась и опускалась от частого дыхания, гранатовыми ягодами манили, дразнили соски. Тонкая талия молила очертить соблазнительный изгиб, идеальные, безупречные, невероятно длинные ноги искушали.

Лист медленно изогнула бровь, тягуче улыбнулась, язычок прошелся по нижней губе.

— Мне попросить, мой князь?

— Дерьмо, — выругался я, и тут же все мысли о долгих ласках вылетели из головы.

Взять, вжать, раствориться.

Я приник к ее шее, сквозь кожу чувствуя одуряющий аромат крови Елены, пробежался языком вдоль вены, прикусил мочку уха, втягивая запах волос. И мне снесло голову, прошило болтом сердце, прострелило в позвоночнике от тихого, сдавленного стона.

Я осторожно сжал рукой грудь, ногтем большого пальца задел сосок, провел вдоль уже начавшего дрожать тела вниз, скользнул пальцем между ног.

Жарко, влажно, тесно.

Она застонала громко и почти отчаянно, скорее всего в хлам разодрала мне спину, выгнулась, и я припал ртом к гранатовым соскам.

Вкусно, сочно.

Великолепные ноги обвились вокруг меня, Елена запрокинула голову, закусила губу, влажно блеснули аккуратные клычки. Пальцами я почувствовал легкую пульсацию и тут же вынул их, она разочарованно вскрикнула, кусая меня за губу.

— Потерпи, беда моя, — я поднес пальцы ко рту, втянул внутрь и застонал.

Великолепно.

— Потерпеть? — прошипела Елена, и тут же тонкая рука скользнула к моему паху, сжала член через штаны. И я зарычал, не в силах сдержаться, схватил ее за запястье, отвел в сторону и нагнулся к ее бедрам.

Я лизал, сосал, слегка задевал клыками, стараясь ничего не упустить, а меня била дрожь, каждая капля взрывалась на языке, шарахала прямо в мозг. Наотмашь, до темноты в глазах. И никак не удавалось насытиться. Мне нравилось знать, как дрожит ее тело, чувствовать все возрастающий жар, мне нравилось ощущать кончиками пальцев напряженные мышцы, слышать стоны, шуршание простыней, влажные страстные звуки. Я почти издевался над нами обоими, собственное сердце давно билось где-то в глотке, вокруг висела тьма.

Я провел языком еще раз, втянул в рот сладкую горошину, зажмурившись от удовольствия.

— Кристоф! — вскрикнула она, выгибаясь, и снова пришлось отстраниться. Девочка-ветер дышала так хрипло и смотрела так пристально своими невероятными зелеными глазищами, выворачивала мне душу.