Страж зверя

— Сид, это просто оцепенение, как защитная реакция. Оно не продлится долго, — уж мне ли не знать. Дальше будет хуже. Совсем плохо.

— Я понимаю. Я займу себя чем-нибудь, окунусь в работу, учебу, возьмусь за новую охоту. Мне не привыкать, я уже жила по такому плану. Дальше видно будет. Пока мне страшно открывать эту дверь.

— Говорю же: поганый год, — пробурчала я, переворачиваясь на бок. — Тот мужик, кстати, которым ты интересовалась, который к князю приходил — это ведь был охотник?

— Да. Не бери в голову. Уже не имеет значения, — в ее глазах на миг отразилась боль таких размеров, что я думала захлебнусь.

Мы проболтали до самого вечера, забыв про ужин, и так и уснули на полу в гостиной. И мне снова приснился Кристоф, стоящий в том переулке и требующий от меня вернуть его тьму, тянущий из меня силу и жизнь, убивающий меня.

Когда я проснулась, Сид рядом не было, зато во дворе отчетливо слышалась громкая ругань. Сонный мозг сообразил, что она, наверное, старается открыть портал. У нее всегда хреново получалось. Я поднялась и вышла на крыльцо, зажмурилась от слишком яркого солнца и потерла глаза.

— Ты хоть завтракала? — прокаркала.

— Две чашки кофе, — ответила Сид. Она пыталась говорить бодро, даже улыбалась, но я видела, как в глубине ее глаз плескалась все та же боль, что была вчера.

— Запомнила только про две чашки кофе, — зевнула я. — А остальное слилось в бла-бла-бла.

— Я помню, что с утра ты недееспособна, потом у Малика спросишь. Чувствуй себя как дома и отдыхай, — Диана махнула рукой и шагнула в портал.

У Сид я провела суман. Суман я просто отдыхала и ничего не делала, не убегала и не боялась, что он меня снова найдет. Пыталась выспаться. Получалось с переменным успехом. От кошмаров маленький зверек меня избавил, а вот от дурных мыслей и не менее дурных фантазий не смог. Ди работала как проклятая, вставала с рассветом и уносилась в свой СВАМ, возвращалась поздним вечером, ужинала, если хватало на это сил, и заваливалась спать. Я не лезла. Я понимала, почему она так поступает. Загнать себя, чтобы не думать, иногда единственный выход. А демон — тупой дегенерат. Интересно, я могла бы его убить?

Наверное, могла бы.

Вот только едва ли это поможет.

О пребывании Обсидианы на грани и за ней мы не говорили. Наверное, мне должно было быть интересно, любопытно, но мне не было. Этот момент жизни Сид только ее, и только ее касается то, о чем беседовала с ней богиня.

Через суман я подхватила баку и ушла к себе. Более или менее приняв решение. Диана права: с князем действительно надо поговорить. Объяснить ему нормально, выслушать, только стараться не подпускать близко. Простая задачка, не правда ли?

Карина и Яр встретили меня в каком-то напряжении. Первые три дня я не понимала, голова все еще была забита другими мыслями, а потом наконец-то дошло. И их напряжение, и их перешептывания за моей спиной, и слишком длинные рукава на одежде. Что ж, я не возражала, просто не имела на это права, но пообещала оторвать яйца ворону, если хоть однажды увижу Ри расстроенной. Ворон выслушал меня, кивнул и отправился на кухню вытаскивать из духового шкафа свои умопомрачительные булочки. Кто бы мог подумать, что он и есть тот самый повар, которого я так часто грозилась украсть.

Дни текли почти размеренно и неспешно, я все отчетливее ощущала в себе тьму, все чаще слышала эмоции князя, все точнее чувствовала его. Было по-прежнему больно, страшно и холодно, но не так, как в самом начале. Наверное, я просто смирилась с ситуацией как с неизбежным злом. Просто приняла. А как только приняла, тьма начала подчинятся активнее и охотнее. Потихоньку я пыталась даже тренироваться.

Карина с Яром отправились в Бирру на несколько дней. Ворон все-таки получил заветную корону и дела надолго забрасывать не мог. Я лишь махнула им рукой, советуя не торопиться, поближе подтягивая баку. Смешной зверек. С коротким жестким палевым мехом, умными переливающимися от золотого до темно-коричневого глазками и толстым пузом, он напоминал шарик на ножках.

Я растянулась на траве и закрыла глаза, стараясь полностью сконцентрироваться на медитации, но сконцентрироваться не получалось. Сегодня с самого утра тянула и царапалась внутри тьма, нетерпеливо ворочалась и скреблась, как зверь. Сегодня я острее чувствовала князя, ощущала биение его сердца. Может, если не гнать от себя звуки, будет проще?

Я выпрямилась, обхватила колени руками и прислушалась.

Тук. Тук-тук. Тук.

Ровно и гулко, уверенно. Очень успокаивающе.

Тук. Тук-тук. Тук.

Так отчетливо, как никогда прежде. Я прислушалась и к себе.

Тук. Тук-тук. Тук.

Мое сердце билось в такт, так же ровно. Звуки почти слились воедино и отдавались в ушах. Четкие, громкие, близкие.

Тук. Тук-тук. Тук.

Нос и рот забились темным запахом князя, успокоилась в груди тьма, и вкус давленого винограда взорвался на языке.

Тук. Тук-тук. Тук.

Очень близко. Я осторожно повернула голову и открыла глаза.

— Ты знала, что я иду, — тихо проговорил Кристоф. Осунувшийся и немного похудевший, с тьмой, плещущейся во взгляде.

— Знала.

— И не ушла, — уголок сухих губ чуть дернулся.