Страж зверя

— Не нахожу, — твердо мотнул он головой, — суть одна. И ему, и тебе пришлось повзрослеть слишком быстро, а уж почему — это другой вопрос. А еще про его подружку что-нибудь известно?

— Да что ты к ней прицепился? — не удержался я.

— Я же уже сказал: просто интересно, — отмахнулся оборотень от меня. Но вот глаза…

— Что интересно? — хриплый со сна голос звучал странно успокаивающе, как-то… Как-то по-домашнему.

Я отогнал нелепые мысли, тряхнув головой. Вовремя он проснулся. Вот сейчас и узнаем, если Черному, конечно, совесть позволит.

Улыбка растянула губы. Еще слегка заспанный Белый нахмурился. Все-таки он меня уже неплохо изучил.

Улыбка стала шире.

— А вот ты у него и узнай, — я выгнул бровь.

Тивор нахмурился сильнее и перевел взгляд на Листа:

— Селена.

Белый застыл изваянием. В зеленых глазах плескалась печаль. Не боль, не горе — какая-то легкая дымка грусти. От нее не тянет сердце, не рвет жилы, от такой грусти на губах играет кривая улыбка, от такой грусти хочется подтянуть кресло ближе к камину и смотреть на огонь.

— Дамир принес отчет, — не вопрос — спокойное утверждение. — Что вы хотите знать?

Я молчал, Тивор тоже. Он разглядывал Белого так внимательно, словно хотел прочитать его мысли, забраться под маску, и, несомненно, чувствовал неловкость и вину. А Белого отпускало: расслабилась спина, плотно сжимавшие бока лошади ноги, разжались пальцы рук.

— Кем она была? — наконец спросил друг.

— Ветром, — последовал тихий ответ, мальчишка закрыл глаза, пряча чувства и воспоминания. — Свободная, часто смеялась, наивная, легкая. Ветер.

— Она погибла? — задал я еще один вопрос.

Лист сбросил остатки напряжения, но глаза так и не открыл, все еще пребывая в собственных воспоминаниях.

— Да, очень давно.

— Ты любил ее? — снова спросил я, не до конца отдавая себе отчет, зачем лезу к нему. Как можно не любить ветер?

— Думал, что любил. Настолько, насколько понимал это чувство тогда.

— А сейчас? — настала очередь Черного задавать вопросы. И мне показалось, что он имеет в виду нечто другое.

— А сейчас я думаю, что это был просто каприз. Мне хотелось запереть ветер, обладать чем-то, чего нет ни у кого. Детское эгоистичное желание. Но дети на то и дети, чтобы быть эгоистами, чтобы потакать своим желаниям, пусть иногда и абсолютно абсурдным.

— Ты жалеешь?

— Не об этом, — непонятный ответ, казалось, сам собой сорвался с его языка.

— Поясни.

Белый глубоко вдохнул и открыл глаза, всматриваясь в горизонт прямо перед собой. Но я готов был поставить свою тьму на кон, что видит он совсем другое, нежели кто-либо из нас.

— Я это пережил. Я ее отпустил, почти забыл. Это… грустно и, наверное, не совсем верно.

И снова возникло чувство, что он говорит о чем-то другом. Я не понимал, а вот Черный, судя по выражению лица, понял прекрасно.

— Твоя смелла…

— Ее смелла, — не дал договорить Лист.

— Адам, — начал было Черный.

— Нет! — Белый оборвал его взмахом руки и яростным взглядом. — Он умер и, наверное, уже успел сгнить в своей могиле. Этого вампира больше нет.

Тивор кивнул. А я вдруг подумал о том, как много нужно совершить ошибок в прошлом, чтобы настолько отрицать себя? Даже я этого не делал, хотя порой очень хотелось.

— Ты действительно убил Сэмюэля?

— Да. И убил бы еще раз. Когда-то мне казалось, что я всесилен, — прозвучало зло, но уверенно.

Дальше мы ехали молча. Каждый думал о своем.

Я же почему-то никак не мог выкинуть из головы слова Листа о ветре и девушке, которая очень давно была на него похожа. Теперь мне так же, как и Тивору, хотелось посмотреть на нее. На свободную, легкую, наивную.

Но странно: Лист не винил себя в ее смерти, он грустил, но вины в этой грусти не чувствовалось.

А ты? Ты бы винил?

Скорее всего.

Еще одна идиотская черта моего характера. Во всем, что происходит вокруг, всегда виноват я. Постулат, вбитый в голову еще в детстве. Он прекрасно сработал тогда, работает до сих пор, и я давно уже смирился. Так мирятся с родинкой в неудобном месте или старой мозолью на ноге. Пока не ковыряешь и не сдираешь, все отлично — так, лишь мелкие хлопоты.

Я поднял голову к небу. Солнце стояло уже в зените.

Еще вдохов десять.

— Привал, — скомандовал, когда заметил, наконец, мерцание водной глади сквозь уже местами пожелтевшие деревья.

Возможно, мне только показалось, но со стороны сопровождения донеслись обрадованные возгласы. Я спешился и бросил взгляд за спину.

Да, ребята, Ненна и ее предместья действительно тянут силы.

Только Тивор и Белый держались, мальчишка вообще, казалось, ничего не заметил.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался, усаживаясь рядом с Листом. Вокруг суетилось сопровождение, стараясь как можно скорее разбить лагерь.

— Да нормально, — слегка удивленно пожал страж плечами, — даже поспать немного удалось, так что все в норме.

— Ты не подавлен? Не тошнит? Голова не кружится?

— Нет, — протянул вампир. — А должен?

— Вокруг оглянись.

— И что мне надо увидеть? — фыркнул он, но послушно огляделся.

— Смотри.

— Они пили вчера все вместе, что ли? Чего зеленые такие? Или вы над ними эксперименты ставили?

— Так действуют территории Ненна. Вытягивают силу.