Стража последнего рубежа

Бородач встревожился. Он что-то говорил Соне, иногда останавливал ее и в одиночку убредал в темноту. А когда перед ними появилась косо висящая на ржавых петлях железная дверь, украшенная еле заметными буквами, набитыми по трафарету красной краской: «Обр пункт-14», бородач вдруг махнул рукой – и обернулся тощим полосатым котом. Сверкнув зелеными глазами, он припал к полу и шмыгнул в треугольную дыру между дверью и чугунным косяком. Соня села на пол, погладила Олега по голове и написала: «Будем ждать».

Тамаре хотелось умереть. Боль, тупая, ноющая боль, разлитая по всему телу, измучила девушку. Временами ей казалось, что в руках и ногах, в груди, в спине, в шее – словом, везде внутри ее поселились крохотные злобные создания с острейшими зубами. И они терзали этими своими зубами каждую мышцу, каждое сухожилие, вены, кости, суставы – все!

Плакать она уже не могла. Дышать становилось труднее и труднее. Перед глазами плыли очертания предметов, на стеклах очков дрожали капельки влаги, искажающие все вокруг. В довершение всех бед Тамара сильно замерзла, и в перетянутых скотчем конечностях появились неприятные ощущения, как от покалывания множества иголочек, – первые признаки онемения.

Факелы давно догорели, и теперь мрак в бетонном бункере разгонял лишь крохотный огонек коптилки, зажженный Тамариными тюремщиками. Они дежурили по очереди, и, судя по тому, что сменился уже третий страж, девушка провела в подземелье весь день.

Четвертым в дозор заступил самый мерзкий из незнатей – кабаньерылый уродец с маленькими злобными глазками. Он оказался никудышным сторожем. Минут пятнадцать поскакав на толстой волосатой ноге вдоль перил, незнать приблизился к Тамаре, зачем-то облизал ее колено горячим, пупырчатым языком, а потом безмятежно завалился спать.

Девушка попыталась было воспользоваться представившейся возможностью и освободиться, но из этого ничего не вышло – ее спеленали слишком профессионально. И вот, когда отчаяние и боль заставили Тамару думать о смерти как об избавлении от мук, она увидела… кота.

Облезлый, худой, с разорванным ухом, он выскочил на мягких лапах из какой-то щели и припал брюхом к холодному бетону, настороженно поводя хитрой усатой мордой, покрытой старыми шрамами. В сущности, Тамаре от появления кота было ни жарко ни холодно – ну прибежал по своим делам с ближайшей помойки безродный Васька, полюбопытствует тут, как это принято у кошек, да и побежит дальше.

Но кот повел себя более чем странно. Осторожно обойдя стул с привязанной Тамарой, он внимательно осмотрел спящих незнатей, касаясь каждого лапой, потом легонько фыркнул, словно бы с отвращением, уселся перед девушкой и когтями попробовал разодрать скотч на ногах. Пластиковая липкая лента отвратительно и очень громко затрещала. Кот испуганно отпрыгнул в сторону, демонстративно развел лапами – мол, извини, тихо не получается, а громко нельзя. Наконец, подмигнув Тамаре лихим желтым глазом, кот развернулся и исчез в темноте.

Прошло буквально несколько минут – и из ямы, на дне которой находился землеройный механизм, послышался шорох осыпающейся земли. По лезвиям шнека пробежали отблески света. Тамара судорожно вздохнула, готовясь к худшему. Первым в поле ее зрения появился уже знакомый крылатый монстр. Он бережно прижимал к груди крашенный зеленой краской ящичек. Следом из подкопа выбрался сухощавый мужчина с фонарем в руке, лысый, загорелый, с костистым лицом и неприятным взглядом глубоко посаженных глаз. Он что-то негромко сказал крылатому и двинулся к лестнице, ведущей наверх. Спящие незнати зашевелились. И тут же в бункере возник седой старик в халате, чернокожий и быстрый как ртуть. Он немедленно закричал высоким, гневным, визгливым голосом, и сторожа Тамары мгновенно повыскакивали, униженно кланяясь и украдкой продирая глаза.

Старик выхватил плеть и принялся хлестать женщину-птицу, выкрикивая на незнакомом языке короткие злые фразы. Экзекуцию остановил поднявшийся на галерею мужчина. Видимо, он был главным во всей этой жуткой компании. Властным жестом отправив незнатей вниз, он приблизился к Тамаре, и девушка затрепетала под его тяжелым, недобрым взглядом.

– Если твои сослуживцы будут благоразумны, ты умрешь быстро и без мучений, – раздельно выговаривая слова, произнес мужчина. – Потерпи. Скоро все закончится.

Крылатый демон тем временем, утвердив ящик на груде земли, легко, словно детскую игрушку, поднял землеройную машину, развернул ее и вновь опустил в яму. Тамара увидела на боку удивительного аппарата крышку люка и выдавленную в металле надпись: «ПМ-1». Откинув люк, крылатый скрылся внутри – и машина загрохотала, плюясь сизым солярным выхлопом. Ножи шнека пришли в движение, оглушительно визжа на холостом ходу.

– Карета подана, – неприятно улыбнулся хозяин демонов. – Нам пора…

Женщина-птица и ее незнати сгрудились у подножия лестницы, со страхом глядя на все эти приготовления. Мужчина спустился вниз, сухо бросил на ходу:

– Через пятнадцать минут убейте ее и уходите тем же путем, что пришли. Ваша служба зачтена.