Стража (СИ)

Они оказались одного роста, однако незнакомец выглядел старше и крепче. Но Вадим не из осторожности отдал свою свечу. Страха не было — только печаль.

Человек обеими ладонями обхватил свечу и повернулся, пошёл по дорожке. Чёрная тень коротко плелась за ним, как и прозрачные тени по бокам от оставшихся на тропе свечей. Он шёл один — шептуны куда-то пропали — и вдруг оглянулся издалека, обернувшись всем телом — со свечой. Тихий торжествующий смех плеснул по дорожке. И так, радостно смеясь, человек попятился — и внезапно пропал, и вернулся тусклый, безграничный день, и Ниро от неожиданности зарычал.

21.

Дальше шли молча. Не то что разговаривать не хотелось. Просто происшедшее было ясным. Незнакомец свихнулся, потому что так хотели тени-шептуны. А может, при нём обезглавили кого-то. Или Шептун каким-то другим образом развлекался на его глазах. Психика не выдержала. А тени-шептуны обрадовались развлечению и устроили с сумасшедшим игру.

Шли молча и быстро, почти бежали. По сторонам глядеть было страшно. По прошлым пришествиям Шептуна примерно знали, чего можно от него ожидать. Но знали и то, что изощрённость его забав варьируется в зависимости от ситуации. А в его власти сейчас огромный город. И ладно бы только в его. Он ведёт за собой полчища голодных тварей. Вылез сам из какой-то дыры — и оставил эту дырищу открытой.

На долю Вадима и Дениса досталось самое страшное: видеть, как бесчинствует Шептун — и не останавливать его. Как в квартире какой прорвёт трубу — хозяева не воду с пола будут собирать, а кинутся к крану, чтобы воду перекрыть полностью. А пока добираются, у нижних соседей по потолку, по стенам ручьи жадно смывают побелку, портят обои.

"Обои — люди, побелка — люди, — с горечью думал Вадим. — А если и до крана не доберусь, и людей, кого мог бы, не спасу? И смогу ли пройти мимо, если при мне что-то будет происходить? Смогу ли, даже зная, что время уходит безвозвратно?"

Некстати вдруг вспомнился безголовый мертвец, которого пришлось спихнуть в канализационный колодец. Некстати вспомнились остановившиеся, словно обёрнутые вовнутрь взглядом глаза той женщины… И опять резануло по сердцу: мертвеца могла увидеть мама!

Железная преграда детского сада будто сама поспешно пригнулась, когда Вадим с разбегу легко перепрыгнул её, потом другую, срезая угол к дому.

Во дворе пустынно, и странным облегчением стало видеть людей только у своего подъезда.

Боевиков Чёрного Кира — по-другому он уже и в мыслях не мог их назвать — было трое. Они скучились справа от крыльца и с ненавистью смотрели на человека, присевшего на скамейку.

Поза тяжёлая: ссутулился, сильно набычившись; руки согнутые отдыхающее замерли на коленях. Поза незнакомая — человека, много работавшего физически. А вот в фигуре что-то очень сильно своё, такое близкое, будто Вадим уже не раз видел его.

И только когда Денис коснулся рукава Вадима, тот понял, что стоит перед ссутуленным человеком, вместо того чтобы бежать дальше, домой.

— Что?..

Человек выпрямился, и Вадим вздохнул от неожиданности… Это лицо… Всегда мягкое и чуточку плутовское, светлое от постоянной влюблённости и живого любопытства, оно сейчас замкнулось на тяжёлой мысли, странным образом потемнело, и яростным, фанатичным огнём горели с него суженные, внезапно не чёрные, а угольные глаза.

— Славка… Ты?

— Всеслав, — поправил Денис. И оглянулся на боевиков, с мрачным удовольствием спросил: — Этим-то уже, небось, по мордам надавал? Сколько помню, на расправу-то всегда невоздержан был!

Муть. Два лица как плёнка на плёнку…

И тут Вадим почувствовал уже знакомое движение от желудка к горлу. Он то ли впустую рыгнул, то ли нервно зевнул, но обежал скамейку и перегнулся через оградку.

Кто-то сбоку придержал его, сунув руку под живот. Рука была крепкая, и Вадим понял, кто помогает ему. И вспомнился прежний Славка, расслабленно бескостный, несмотря на беготню по секциям баскетбола или волейбола, не умеющий сидеть нормально — всё какой-то размякшей массой. И эта крепкая рука, на которой Вадим сейчас почти вис, не могла принадлежать Славке прежнему. "Амбивалентностью называется двойственность переживаний!" Некто ехидный впихнул в память Вадима картинку: Славка сидит на преподавательском столе в аудитории, мотает в разные стороны ногами, пристукивая пятками по боковым стенкам, и, подвывая, читает определение из словаря — жутким дурашливым голосом — это он так подбивает Вадима сбежать с последней пары. "Таких переживаний! — пафосно выделяет он, и Вадим не выдерживает, начинает хохотать. — Изрыдаться можно! А всё почему? А всё потому, что один объект может вызвать у человека одновременно два противоположных чувства!.. Бедный, несчастный человек!.."

Почти повис? Маленькое допущение "почти" рухнуло, и рухнул Вадим. Рвотные конвульсии били его, выворачивая наизнанку, словно внутри бушевал распсиховавшийся гигантский червь. Уже и тошнить нечем, и горло разорвано в клочья, и лицо мокро от слёз, и в голове пусто — мозги, что ли, выблевал подчистую?