Страждущий веры (СИ)

Пришлось побыстрее вытирать рот и снова спешить следом. Минуло ещё несколько часов однообразной дороги. Я зевала на ходу и ни на что внимания не обращала. Думала только о том, как бы поскорей выбраться наружу и поспать хотя бы пару часов, пускай даже под холодным сиянием звёзд уходящей осени.

Вейас замер, и я со всего маху налетела на его спину.

— Что стряслось? — спросила, потирая ушибленный нос.

— Развилка, — Вейас перевёл факел вначале на большую галерею, уходящую влево, а потом на меньшую — вправо.

— Но в сказании о развилке ничего не было! — я понимала, что глупо обижаться на историю Майлза, она, вероятно, сильно исказилась за время, что передавалась из уст в уста, но от досады я ничего не могла с собой поделать.

— Конечно, не было. Через пещеру же шёл слепой… на ощупь, наверное, поэтому никакой развилки не увидел.

— Должны были увидеть другие! Что же теперь делать? Не возвращаться же обратно.

Вейас повёл плечами. До перевала далеко, сезон бурь вот-вот начнётся — точно на скользких камнях убьёмся.

— Попробуем наугад, — выдал брат. — Ты у нас счастливая, так что и выбирать тебе.

— Чтобы всю вину потом на меня спихнуть?

Паршивец невинно похлопал глазами и улыбнулся. Что ж, делать нечего — баб всегда к медведям первых отправляют. Такова, видно, женская доля. Я потопталась на месте и совершенно безо всякой уверенности шагнула в меньшую галерею. Она почему-то показалась мне более уютной. Послушная лошадка привычно ступила следом.

— Погоди, я метку оставлю, чтобы не заблудиться.

Вейас поднял с пола камень и принялся выцарапывать на скале у прохода крест. Земля под ногами задрожала. Моя лошадь испуганно всхрапнула и взвилась на дыбы. Не успев выпустить поводья, я полетела на пол.

— Лайсве! — закричал Вейас.

С потолка с жутким грохотом посыпались камни. Я прикрыла голову руками и больше ничего не видела.

Пришла в себя в кромешной тьме. Ни огонька, ни звука рядом.

— Вейас!

Ответило лишь разнёсшееся гулом эхо.

Я умерла? Стала тенью на том берегу Сумеречной реки и буду бродить здесь, не узнавая никого из родных, в полном одиночестве до скончания времён! Страх точил сердце ледяными когтями, по спине катились струйки пота. Кряхтя, я приподнялась на локтях и села, упёршись спиной в бугристую стену. Надо успокоиться. Что там говорили древние мыслители? Я чувствую, значит, существую. Содранные коленки и локти саднят, с разбитого лба течёт кровь. Я жива! Пока…

— Вейас! — без надежды позвала ещё раз — не помогло.

Надо куда-то идти, кого-то искать, но без факела я запнусь об камень и размозжу себе голову окончательно. Страх затаился на время, но я ещё ощущала его ледяное дыхание на затылке. Это мешало думать. Душили всхлипывания, по лицу текли солёные ручейки. Ведь не хотела я плакать вовсе! Утёрла лицо рукавом и заставила себя подняться, придерживаясь за стенку. Шагнула вперёд, осторожно проверяя ногой пол. Ещё шаг, и ещё. Обострившийся в темноте слух уловил глухое рычание. Рокот водопада? Не может же здесь медведь спать в самом деле. Охрани, милостивый Дуэнтэ!

Мелькнул огонёк, как отсвет факела.

— Вейас? — я спотыкалась и сбивала ноги об невидимые в темноте камни. Огонёк исчез. — Вейас, погоди, я здесь!

Сорвалась на бег — отчаянно не хотелось оставаться одной в темноте. Я всё-таки не удержалась и упала. Думала, точно проломлю череп, но меня подхватило ласковое рыжее пламя. Я подняла голову и уставилась в огромные синие глаза.

— Ты вернулся за мной?

Руки закопались в лохматую гриву. Огненный зверь благостно заурчал и опустил передние лапы обратно на пол. Света от огненной шерсти было намного больше, чем от факела. Теперь я видела пол и стены на несколько саженей впереди. Как в своём давнем сне я взобралась зверю на спину. Он понёс меня стремительными скачками по петляющему тоннелю. Тугие мышцы перекатывались подо мной, взведённой тетивой натягивалась спина и выстреливала семиаршинным прыжком. От восторга перед его мощью и скоростью спирало дыхание.

— Больше я тебя не отпущу, слышишь? — возбуждённо выкрикнула я, совсем не соображая, что и кому говорю.

Зверь замер посреди огромного зала, сплошь изукрашенного искристыми самоцветами. По бокам рос лес из каменных колонн. Пол, где лежал мой зверь, покрывали мохнатые шкуры: медвежьи и волчьи. Я скатилась на них по плюшевому боку. Распласталась, чувствуя, как всё существо наполняет нега. Зверь навис надо мной, пристально заглядывая в глаза. Что нашло на меня, я и сама не знала. Разум отдалился в глубины сознания, тело действовало само. Я обняла зверя за шею и поцеловала мохнатую морду. Как же приятно: касаться его щекочущей шерсти, прижиматься теснее, почти сливаясь. Пламя перетекало в меня — я чувствовала его под кожей. Впервые в жизни чужое существо так щедро делилось со мной теплом и силой. Тело пленилось судорогами удовольствия. Я утопала в огненном море, от пяток до макушки, всеми свои чувствами и мыслями в нём. Больше меня не существовало — было лишь колыхающееся в беспрестанном танце пламя. Повсюду!