Стражи дорог

Сразу из закутка можно было попасть прямо за прилавок с кассой и некоторыми особо ценными товарами, выставленными на полках за спиной у продавца. Сейчас на месте продавца, облокотясь на прилавок стоял парень и увлеченно смотрел на то, что происходит непосредственно в торговом зале. Прислушавшись, Грубер отчетливо расслышал приглушенный стон и неразборчивую речь. Стиснув зубы, он закрыл глаза и досчитал до десяти. Живой, это пока самое главное. Сейчас же его интересовал урод, стоящий возле прилавка. Он не представлял, как сможет убрать его бесшумно.

Присев, Грубер выглянул из-за перегородки. Чтобы он не сделал, это увидят оставшиеся трое, и тогда первым пострадает Снегирь.

— Натфиль, — из глубины зала раздался голос Онегина. — Притащи еще веревок.

— Где я тебе их возьму? — Натфиль, это был как раз тот, что стоял за прилавком, выпрямился и проорал в ответ. Грубер зло ощерился, да дисциплина у Онегина — просто блеск. Все дружно слушаются командира, прямо гордость за душу берет.

— Я в подсобке видел моток, — ответил ему другой голос. Видимо Онегин не счел нужным повторят распоряжение.

— Сам иди, мудак, — последнее слово парень не проорал, а прошептал, из чего Грубер пришел к выводу, что это было не имя того, кто послал его на склад. Грубер приготовился. Он сжал в руке нож, и напрягся, чтобы не упустить момента.

Натфиль прошел мимо него, не заострив внимания на том, а что это еще за плотная тень за перегородкой образовалась? Ему было все равно, а за такое пренебрежение к элементарным правилам безопасности Стикс обычно заставляет платить жизнью. Открыв дверь ногой, Натфиль вошел в подсобку, и практически сразу наткнулся на тело одного из своих подельников.

— Что за на… — он не успел договорить. Грубер проскользнул в подсобку сразу за ним, захлопнул дверь и повторил маневр, который применил не так уж и давно. Подскочив к противнику сзади, он одной рукой зажал ему рот, и провел ножом по шее, перерезая сразу и обе сонные артерии и возвратные нервы, чтобы тот не издал ни звука во время агонии. Пока Груберу везло, расслабившиеся рейдеры не ожидали нападения, словно и не на Стиксе находились, а в увеселительную поездку подались. Это было странновато. Будто никто и ничему не учил, просто вооружил и пнул из дома. Но подобная безалаберность очень сильно сокращает продолжительность жизни — и этот закон Стикса еще никто не сумел переиграть.

Больше так ему везти просто не могло, и это Грубер тоже прекрасно понимал. Вытащив пистолет, он повертел его в руке. Придется рискнуть и пошуметь, иначе он отсюда живым точно не выйдет, да и Снегиря за собой потянет, ясно же. Что этот недоумок Онегин мстит именно ему за унижение, причиненное накануне. Перед тем, как снова выйти в зал, Грубер догадался обыскать валяющиеся на полу тела. У того, кого он убил вторым, после Карася, обнаружился еще один пистолет, на этот раз с глушителем.

— Обалдеть, мне сегодня после «воскрешения» определенно везет, — Грубер проверил обойму, передернул затвор и снял оружие с предохранителя. Держа пистолет в руке, он направился к двери.

— Натфиль! Тебя что, козлина, за смертью послали? — дверь резко распахнулась и перед Грубером оказался мужик постарше тех троих, которых он уже упокоил, с перекошенным от гнева лицом. Увидев прямо с порога трупы, мужик перевел взгляд на Грубера, который улыбаясь произнес.

— Сюрприз, — и два раза выстрелил. Мужик захрипел и принялся заваливаться на пол, но Грубер уже не стал ждать пока тот отойдет, и чуть отклонившись в сторону, чтобы тело не завалилось прямо на него. А в зале уже почувствовали, что происходит что-то нездоровое, потому что, когда Грубер вышел из-за перегородки, на него смотрели и Онегин, и еще один из его команды, пока оставшийся в живых. Смотрели, ощетинившись ножами, в том, который держал Онегин, Грубер узнал свой пугио. Снегирь висел на вздернутых вверх руках посреди зала, обнаженный по пояс. Грудь и спина его были в мелких порезах и ожогах, словно от зажженных сигарет. Ранения не смертельные, но очень неприятные и заставляющие жертву страдать от боли. Онегин перехватил взгляд Грубера, направленный на друга, и метнулся к нему, понимая, что живым ему не выбраться, но хотя бы забрать с собой приятеля этого козла, сумевшего каким-то образом выбраться из гроба.

— Не так быстро, тварина, — Грубер поднял руку и в тишине магазина раздались два хлопка. Онегин упал, не добежав до висящего Снегиря каких-то пары шагов.

Оставшийся в живых быстро поднял руки, он оценил расстояние, отделяющее его от Грубера, и понял, что сам он выхватить огнестрел не успеет.

— Слышь, парень, я к его забавам отношение не имею. Давай разойдемся миром?

— Давай, — просто ответил Грубер и выстрелил. — Поверь, я против тебя ничего не имею, но вы приготовили для меня не самую хорошую смерть, а что хотели сделать с моим другом, я лучше и узнавать не буду, поберегу психику.

Подойдя к упавшему человеку, Грубер выстрелил еще раз. После этого он поставил пистолет на предохранитель, и подошел к Снегирю.