Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела

— Что ж, мальчик мой, действуй по обстоятельствам. Но, учти. Если тебя убьют — получишь выговор.

— Так точно…

Профессор не стал дослушивать полагающиеся в таких случаях расшаркивания подчиненного и повесил трубку. Повернувшись к Сюрпризу, сидевшем рядом с ним на специальном детском стуле с приставным столиком, генерал сделал «у‑тю‑тю» ребенку и взял в руки тарелку с манной кашей.

— А кто это у нас тут такой хорошенький? А кто это у нас тут такой голодненький? — зачерпнув ложку каши, Вараллен подул на нее и отправил в раззявленный рот руппертова приемыша. — Ах, ты бедненькая наша сиротинушка… — еще одна ложка каши исчезла в пасти Сюрприза, — папка твоя по заграницам мотается, а ты тут такой голодный сидишь. Ничего, мы из тебя настоящего опера воспитаем…

— Па‑а‑апка‑а… — улыбнулся детеныш.

— Я не твоя папка. Я тебе буду дядька. Давай еще ложку за дядьку и две за ее превосхетительство…

— Господин генерал… — ожил вдруг селектор на столе.

— Я занят.

— Верховный канцлер на связи.

— Подождет. У меня тут каша стынет…

* * *

На завтра день начался очень рано. Норин поднял своих молодых коллег с постелей, когда солнце еще не опалило своими безжалостными лучами столицу Вудуристана. Собрались, по‑военному — быстро. Провизию и одежду, похожую на бедуинскую, в которой удобнее, чем кителе, таскаться по пескам, предоставил господин посол. У Кашшала в запасниках нашлось все. За, исключением, разве, что транспорта. Ни одна из машин посольского автопарка не годилась для ралли по дюнам и от того пришлось отправляться на местный базар за верблюдами. Помочь в нелегком деле сторговать у местных верблюдов вызвался Клим Рэрих. Он же любезно согласился быть проводником до оазиса Ассаль‑Катида.

По словам отставного капитана на скотный рынок следовало отправляться, чем раньше — тем лучше, ибо после обеда там уже делать нечего, одна дохля останется. Тристан, Малуэр и Рупперт воспринимали будущую поездку на верблюдах как занятное приключение. На единороге они уже катались, а вот на верблюдах не приходилось. Услышав это, Рэрих сделал очень круглые глаза и деликатно уточнил, разве единороги — Это не легенда? Норин заверил, конечно, легенда, как и етти и поспешил узнать, где здесь ближайший верблюжий рынок.

Солнце только лишь коснулось своими лучами плоских крыш Вудуристана, а скотий рынок уже бурлил ажиотажем. Не правильно было бы его назвать исключительно верблюжьим. На широком, вытоптанном и заваленном навозом пустыре имелась целая прорва разнообразной скотины: от облезлых курей и гусей, до коз и коров. Руперт хотел найти слона, но так и не высмотрел, хотя и старался, на, что Тристан веско заметил, что они, вообще‑то на работе, а не в зоопарке.

Народу на рынке тоже была целая прорва. Купцы, покупатели, карманные воришки и просто праздно шатающиеся зеваки. Иногда попадались стражники, но редко. При всем при этом орали все и скотина и народ. Гвалт стоял такой, оставалось только удивляться, как тут еще умудряются совершать сделки.

Благодаря тому, что эльфы на этот раз были одеты по местному в просторные шаровары и полосатые балахоны, а волосы их были закрыты клафтами, они привлекали гораздо меньше внимания, чем вчера. Малуэр высказал предположение, если бы они еще и лица чадрами занавесили, то их вообще бы за своих приняли. Норин заметил, что не такая это и плохая идея. При этом они, все вчетвером, старались не отставать от Клима, который локтями и матюгами на местном языке прокладывал дорогу в общей толкучке. Они побывали уже у двух торговцев верблюдами, но Рэриху товар не понравился и он продолжал искать. Эльфам оставалось лишь довериться его опыту и чутью, попутно следя за своими кошельками.

Наконец отставной капитан нашел верблюдов, которые, по его мнению, подходили для поездки в пустыню. Но вот цена, не лезла ни в какие ворота. Норин наклонился к уху Рэриха и негромко заметил, что хаффлинг с ней с ценой. Империя оплатит все расходы, хоть того дороже, главное побыстрей, но толстяк ничего и слушать не хотел. Пока он торговался с хозяином верблюдов, пытаясь сбросить цену, к троице юных лейтенантов пристал какой‑то бродяга, пытаясь всучить кого‑то, отдаленно напоминающего осла.

Наверное, это и было когда‑то ослом. Лет десять назад. Бедной животинке уже давно было пора упокоиться в какой‑нибудь канаве или на худой конец в казане этого самого нищего, но «купчишка» решил, что, видимо, его выгодней продать. Тристан жестом дал понять, что: «нет, спасибо, такого богатства своего хватает». Но торгаш и не думал отступать. Разглядев, что перед ним иностранцы, он начал предлагать уже себя, только не в качестве осла, а, сначала, в качестве проводника, потом носильщика, потом слуги, потом персонального чесальщика пяток.

— Моя Мерлок, моя хороший слуга. — Расхваливал он сам себя на плохом имперском.

— Гляньте, да это же тот самый попрошайка, который еще в аэропорту к нам приставал. — Узнал его Рупперт.