Стражи Красного Ренессанса

Находились они всегда на окраине городов, и вход туда был открыт исключительно для стражей. К слову сказать, большая часть депутатов Верховного Совета и тем более местных органов власти понятия не имела о существовании подобных заведений, а даже если о чем‑то и догадывалась, то предпочитала делать вид, что ничего не знает. Так оно спокойней для психики, здоровья и самооценки. В Киеве "Стержень" могли посещать около пятисот человек.

Пройдя один квартал, Черноземов оказался возле клуба, двухэтажной, ничем не выразительной коробки, там же находилась автостоянка, над которой возвышался киберстенд. Несколько припаркованных недорогих с виду машин, отличались скромностью. Демонстративное потребление и власть — далеко не одно и то же. Влад замечал, что у некоторых товарищей и соратников по Тайному Управлению ВАСП проглядывались робкие попытки легализации сибаритства. Эти поползновения строго пресекались. Разумеется, не по этическим соображениям, а из‑за фундаментального понятия: вслед за излишней роскошью приходит упадок.

Возле бронированной двери с вмонтированным в нее кибертаблом, на котором горела надпись "Вход воспрещен именно тебе", стояла просторная будка, представляющая собой куб. Верхняя половина куба была стеклянной, а нижняя покрыта искусственным камнем. Внутри будки сидел сторож — немолодой мужчина с лицом добропорядочного семьянина и глазами профессионального убийцы. Влад оценивающе посмотрел на него, улыбнулся и воткнул в узкую щель валидатора пластиковый паспорт. Спустя семь секунд аппарат вернул карточку, на кибертабло зажглось "Вход разрешен только для тебя", и бронированная дверь открылась.

Стража встретил еще один немолодой мужчина, вежливо поздоровался и провел в основной зал. Как и следовало ожидать, посетителей оказалось немного: пять человек, не считая двух официантов. Понедельник — тяжелый день. Возле стойки бара примостилась молодая женщина со светлыми волосами, заплетенными в косу. Четверо стражей сидели за столиком, играли в карты и что‑то обсуждали. Влад узнал одного из них: Андрей Иванович Приморский, соратник и друг отца, в звании "старше куратора". Являясь рядовым Шестого отдела, Черноземов не был посвящен во все тайны организации и потому ничего не знал о высших чинах иерархии. Сам Приморский, пожилой мужчина с немного надменным взглядом и густой белой шевелюрой, называл себя именно куратором, однако Черноземов, чуя ложь за километр, прекрасно понимал, что это не так. Официально Андрей Иванович числился главой Свободной ассоциации предпринимателей Вольного города Киева.

— О, Владислав Ильич, какой сюрприз! — покровительственно произнес Приморский. — Не хотите ли присоединиться к нам?

— С удовольствием, — ответил Черноземов, поздоровавшись кивком, — а во что вы играете?

— Только в интеллектуальные игры. Сейчас в Подкидного дурака. С пятьюдесятью четырьмя картами.

— Действительно умная игра, — согласился Влад, — я так думаю, это Двухджокерный новосибирский дурак?

— Разумеется, — ответил Приморский, — мы между собой только в такой и играем. А вот с послами страны Восходящего солнца мы играем в Японского, с кавказскими союзниками в Армянского покерного, с людьми из Корпорации в Американского, с маньчжурами в Китайского, с прибалтами в Эстонского, с либералами в Магаданского, с исламистами в Крестового, с сионистами в Хитрого, с фашистами в Наглого, а со всеми остальными в Простого дурака.

Андрей Иванович жестом пригласил молодого стража сесть, и, осмотрев присутствующих, сказал:

— Знакомьтесь, это Владислав Ильич Черноземов, сын моего старого доброго друга. Бывает в клубах редко, ибо человек занятой, не то что мы.

Затем Приморский представил по очереди остальных стражей.

— Это, — указал он плавным движением ладони на мужчину с проседью, мясистым лицом, чуть крючковатым носом и цепкими глазами болотного цвета, — Всеслав Александрович, начальник Киевского департамента Этики.

"Тоже в звании "старше куратора"", — решил про себя Влад.

— Это его сын, Василий Всеславович. Начинающий политик. В следующем году будет бороться за место в Верховном Совете.

Молодой человек привстал, поклонился, сухо произнес:

— Очень приятно, — и тут же сел.

"Рядовой, — подумал Влад, — выше не поднимется. И папа не поможет. Невзрачный статист. И выборы провалит. Вася, короче".

— Это, — Приморский указал ладонью на сорокалетнего мужчину с кудрявой головой и аккуратно подстриженными усами, — Виктор Сергеевич. Личность достаточно известная на местном уровне, лидер профсоюзного движения Малоросской автономии.

Мужчина пожал руку Черноземову, доверительно посмотрел ему в глаза и дружественным тоном произнес, по — доброму улыбаясь:

— Виктор. Просто Виктор.

"Звеньевой, — отметил про себя Влад, — скорее всего, метит в кураторы. Такого должны любить рабочие, такому хочется верить".

— Теперь все знакомы, — сказал Приморский, — и можно продолжить партию.

— А каковы правила? — спросил Черноземов.

— Двухджокерный новосибирский подкидной. Пара на пару. Карты, оставшиеся у проигравших, записываем в штрафные очки. Одна карта — одно очко.