Стражи панацеи

Долгими днями его стала одолевать не только тоска, но и депрессия, от чувства загнанного зверя, когда ему опасно было даже посещать увеселительные заведения в вечернем городе. Имея миллионы, он должен был отказывать себе даже в заурядных удовольствиях.

Тоска тянула к бутылке в его унылой квартире на окраине Афин (роскошное жильё он не мог позволить, опасаясь даже этим привлечь внимание). О мистических опытах он не помышлял, — сказывалась психологическая нагрузка последних недель, или даже месяцев.

Как-то, вечером, допив коньяк под англоязычный телеканал, он провалился в беспокойное забытьё. Потом вдруг очнулся и увидел на экране своего кумира, приняв всё это за документальный фильм сквозь полусон. Но голос звучал на русском языке, не из экрана, без явного источника, пронизывая всё пространство и его существо до мозга костей своим потусторонним тембром.

Спирин ощущал неподвижность своего тела, но отчётливость своего сознания. Сон наяву, или явь во сне.

«Решил, что обманул свою судьбу» — сотряс внутреннее пространство полтергейст.

— Что мне теперь делать? — подобострастно спросил Спирин против своей воли.

«Заверши своё дело до конца».

— Но каким образом? Обстоятельства сильнее меня. Дайте подсказку, товарищ Сталин.

«Ты слаб для этого. Только хочешь заработать, а не служить идее».

— Нет, я всегда предпочитал идею, — жалостливым тоном отвечал Спирин.

Незримое мистическое существо выдерживало паузу.

«Вас ждёт апокалипсис. Ты можешь его приблизить» — с металлическим рыком возвестил дух.

— Но как? — возроптал раболепствующий голос изнутри Спирина.

«Передай сведения соратникам на Востоке. Но не все. Требуй от них

того, что они задумали».

— Они мне не соратники. Попутные союзники, — робко возразил Спирин, но не услышал ответа и не ощутил присутствия духа, выраженного в довлеющей атмосфере и оцепенении.

Как только видение отпустило его, он тут же провалился в беспамятство. Проснувшись утром бодрым, несмотря на изрядную дозу спиртного, он отчётливо помнил наказ духа политического кумира, не сомневаясь в логике такого действия.

«Здесь, — осенило его, после спиритического ночного бдения, — на Западе спецслужбы не допустят разглашения его сведений. Русские тоже не станут этого делать, поскольку у них договорённость с западными властями, к тому же утечка ядерных технологий и материалов происходила с российской стороны. Исламисты же были заинтересованы выставить западные спецслужбы в роли провокаторов, или даже организаторов террористических актов, ищущих предлог для крестового похода против иноверцев».

«Почему мне это не пришло в голову? — удивлялся Спирин. — Ведь мысль казалась совершенно очевидной. Я её подсознательно отверг, посчитав, что огласившая компромат исламская пресса, может сорвать планы западных спецслужб, которые отчасти совпадали и с моими замыслами».

«Но, видно, потустороннему миру известно больше, чем мне. А оттуда, выбрав меня адептом, дают мне подсказку».

До сих пор он и не думал, что террористов можно принудить с помощью компромата совершить их чудовищное деяние. Разумнее, чтобы сведения всплыли после террористического акта, нежели до него, который вообще мог бы, и не состояться. Идея казалась простой до гениальности. Сперва, масштабный взрыв, а затем мир узнает, что западные спецслужбы к нему причастны. Среди подобных версий, бесконечно курсирующих до сих пор, одна теперь будет доказана. После этого источник мирового зла переместится с Востока на Запад.

Он немедленно вылетел в Судан, где сильны были позиции исламистов, чтобы с наименьшим риском выйти на главную террористическую организацию, «Аль Кайду». Около недели у него ушло на установку контакта, в результате чего он передал часть своего компромата экстремистам.

Вернувшись в Европу, он обнаружил, что на его приманку клюнули крупные издания, предлагая огромные суммы за полную версию записей. Но Спирин решил не торопиться.

Византа доставили в особняк Дюрана на одном из островов в Средиземном море, быстроходной яхтой.

— Спирин, или кто-то из его людей пытается предать огласке все записи, начиная с дела Пайка и заканчивая наблюдением за российским лидером, — перешёл Дюран сразу к делу, едва Визант вошёл в его кабинет.

— Вы и это уже знаете, — без особого удивления отметил гость.

— Я упоминал, что наши файлы подают сигнал при загрузке. Первый, появился в Греции, затем в Англии, в Германии и Франции. Причём, в газетных изданиях. А позже, и в одной из мусульманских стран, с неустановленным нами адресатом.

— Ему нужны скандалы? На него не похоже. Спирин предпочитает тайную борьбу. Или решил заработать, и уйти на покой, в забытом богом уголке, — спешил с выводами Визант. — Хотя, ведь у него итак достаточно средств.