Стражи панацеи

Отчетливо был отснят и особняк, где провёл несколько часов пленник. Позже, на лоджию дома вышел мужчина старше средних лет, явно начальственного вида, неторопливо курившего сигарету, сложив руки и задумчиво озираясь по сторонам, безучастно к местным красотам. Когда кадр закончился, последовал комментарий: неизвестный оказался некто Спирин, генерал российской спецслужбы, тихо, когда-то, ушедший в отставку, а затем и вовсе исчез. Курсировали слухи, что он принадлежал к тайной фронде бывшего российского лидера, чем и объяснялся его резкий уход.

Следовало предположить, что этот Спирин принял на себя роль теневого агента влияния русской спецслужбы, или какой то её части. Иначе, трудно было представить, что он появился в Европе так запросто, без прикрытия. Да и для шпионской миссии требовались серьёзные расходы.

Вряд ли активизация русских была связана только с гибелью одного из их соотечественников — бывшего высокопоставленного чиновника, Головко. Убийство это напоминало криминальную разборку. Однако, российская разведка одна из лучших в мире, и ни одно существенное политическое событие она не оставляет без внимания. Таким событием за последнее время была гибель военного эксперта Пайка, скорее всего связанное с политикой.

Одержимый этим подозрением, Крононби набрал текст нового тайного поручения для Дюрана, скрупулёзно отредактировал его и упаковал дискету в конверт, запечатав её сургучным штемпелем, испытав, очень кстати, удовлетворение и убаюкивающее предвкушение, взамен неуёмного беспокойства, которое, казалось бы, не позволило бы сомкнуть глаз до утра.

***

Визант появился в офисе со смутным и тяжёлым воспоминанием о случившемся, будто всё ещё переваривал кошмар, проникший в его кровь как яд. Подопечные заподозрили в нём последствия чрезмерного застолья, чего он и не пытался оспаривать, отшучиваясь от их насмешливых нападок. Но ему было не до веселья, на его душе висел груз мирового заговора, что нельзя затереть дутым оптимизмом. Вся маскировка шелушилась и отлипала как старая змеиная кожа.

Пытливый взгляд Сьюзен усматривал в патроне серьёзную интимную связь, что в ней самой разжигало двусмысленное настроение: и ревность, и любопытство, плюс, в лукавых глазах играла искра отместки за его равнодушие к ней. Мол, как ты со мной, так и я с тобой. Хотя это не усугубляло настроение Византа, он даже извлекал из этого моральную пользу, подпитываясь её самообманом и недоступной ей тайны, что укрепляло его чувство превосходства.

Итак, что можно было с определённостью заключить. На Дюрана, или его научно-технические разработки охотились — русская разведка, Спирин, как самостоятельная фигура, или пытавшаяся быть таковой, и, наверняка, западные спецслужбы. Византа также преследовали, если не считать Спирина, некая посторонняя организация. Визант подозревал самого Дюрана, искавшего связи со спецслужбами. Словом, все, следили за всеми.

Но если люди Дюрана смогли проникнуть в базу данных российских спецслужб, то, что им стоило отследить похищение Визаната и узнать о планах Спирина? Значит, Византу не требовалось выходить на магната, тот сам вскоре должен был объявиться.

Как всегда Сьюзен принесла утреннюю прессу и почту в кабинет к боссу, среди которой оказался конверт из синей бумаги, на имя Фарно, с указанием вскрыть лично. На месте адреса отправителя стояло одно слово — «Клиент».

Визант, как истинный детектив, сперва стал изучать сам конверт: взял его за края и всмотрелся в него на свет. Однако бумага была плотной, и ничего через неё нельзя было рассмотреть. Но и её можно было пропитать отравленным снадобьем, которое убьёт и через кожу. Визант открыл ящик, где хранился детективный реквизит, достал перчатки, очки, лупу, набор для обнаружения отпечатков. Затем он вспомнил, что свой кабинет он давно не обследовал на «жучки», подзабыв в суматохе про это правило. Привычными приёмами он обследовал площадь кабинета, включая все источники питания. Но к его разочарованию, ничего не обнаружил. Он надел на глаза оптический прибор, позволявший увидеть лучи от лазерного микрофона, проникавшего сквозь окна, но и тут его ждало разочарование.

Ещё несколько дней назад его похищали, втягивая в игру с высокими ставками, взбудоражили огромной дозой адреналина, но тут же оставили без внимания.

С нетерпением он стал вскрывать конверт.

На мелованной бумаге высокого качества, аккуратно сложенной, отблескивал текст готического шрифта, с глубокой офсетной печатью. Послание гласило следующее:

«Уважаемый мистер Визант, будьте к полудню завтрашнего дня в пабе «Porterhouse», на улице Maiden Lane 21, метро «Covent Garden». Займите столик, если не любите пиво, закажите чистого виски. Возьмите поклажу, чтобы вам хватило на несколько дней, без провизии. Подчинённым объясните, что отправляетесь в командировку, без подробностей. Остальным — ни слова о ваших планах.

Доброжелатель».