Стражники среди нас

Нет, не для него эти вегетарианские убежища, он там со скуки сдохнет. Недаром говорил один его калифорнийский приятель: если Австралия — деревня, то Новая Зеландия — избушка лесника. Если придется линять из Москвы, он отправится в глубь России, за Урал, в Сибирь, где своя, совершенно особая, раздольная жизнь. Да-да, за Урал, как беглый холоп. Там, кстати, тоже любят и чтут Третью стражу. Главное, ненароком не залететь в славный город Красноярск, где общественники до сих пор ждут денег на памятник командору Резанову.

Он обдумывал пути к отступлению, а веревочка между тем все вилась и не кончалась! Вольдас после каждой акции с замиранием сердца ждал, что вот теперь-то они точно прокололись, наследили. Или милиция пасет их уже давно, и наконец настал час расплаты, «уже на ордере печать оттиснул прокурор»… Ни в одном глазу! Вылазки Третьей стражи не просто проходили безнаказанно — их словно и не было. Вернее, желтая пресса уже не кричала, а визжала о том, что Стражники ходят по Москве, но в официальных милицейских сводках, которые Вольдас находил в Интернете, их подвиги тонули в общей статистике ограблений и мошенничеств. Никакой паники, никаких заявлений о преступной банде и приказов незамедлительно найти и обезвредить. Правоохранительные органы города, похоже, были заняты более важными делами, чем поимка самонадеянных Стражников.

Недоумевая и даже обижаясь на такое невнимание, Рыцарь Ночи в конце концов пришел к выводу, что расстояние от преступления до наказания куда длиннее, чем нам внушали авторы криминальных романов, начиная с великого Достоевского. Точнее говоря, нарушители закона и его блюстители вращаются на совершенно разных жизненных орбитах, и торжественная поимка преступника происходит, только когда эти орбиты по несчастливой случайности пересекаются. Мамай, имеющий совсем другой жизненный опыт, этой космогонической идеи не разделял, что лишь подтверждало ее правоту. Мамаю в свое время не повезло, и он попал в мизерный процент тех неудачников, которые отдуваются за весь бедовый народ, не желающий ходить прямыми дорожками.

Несмотря на такую невезуху, Мамай никогда на судьбу не жаловался и был абсолютно бесстрашен. Авантюрист Митенька нашел в нем родственную душу. Этому тоже — хлебом не корми, а дай пройти по лезвию ножа. Если б не осторожность Вольдаса, который всегда отмерял и семь, и семижды семь раз, прежде чем рубануть, они бы давно уже спалились или сложили свои буйны головы в темных переулках воровской Ночи.

Лишь однажды Мамай, что называется, стреманулся, причем по неожиданному для Розина поводу. Это случилось после эпизода с Радой.

Мамай решил проблему аккуратно и не без фантазии, чем немало гордился. Но позже, услышав от Главного, что Рада — еврейка из Израиля, он изменился в лице. Вольдаса, который, пожалуй, первый раз видел на плоской, как блин, физиономии помощника отражение каких-то эмоций, это несказанно удивило. И тогда отважный Мамай на полном серьезе поведал ему, что израильских трогать нельзя ни в коем случае. И в доказательство привел вот какую историю.

В колонии для несовершеннолетних проводили некое научное мероприятие — семинар не семинар, исследование не исследование. В честь этого праздника с воли набежало несколько человек народу, и они шарохались по зоне, с кем-то там беседуя и кого-то опрашивая. Дело обычное, в малолетке часто толчется всякий посторонний люд — и священники, и заезжие психологи, и попечительский совет, — и никто их не трогает. Но тут пацанов что-то переклинило (то ли каша несоленая в столовке досталась, то ли кому из крутых в свидании отказали), только подняли они бузу и взяли этих гостей в заложники. Самым натуральным образом: заперлись в школе, которая в то время пустовала по причине банного дня, и двух теток с одним дядькой держали под ножами. Мол, чуть что не так — мочим заложников.

Чего восставшие узники требовали от тюремных властей, избирательная память Мамая не удержала. Но суть была не в требованиях. Оказалось, что одна из этих баб была израильтянка. Точно как эта подруга, упокой Будда ее душу, — родилась здесь, по-русски чесала лучше нас с тобой, а сама с двумя гражданствами. Таких сейчас много развелось — у кого американский паспорт, у кого немецкий, у кого английский. А жить их тянет почему-то в Москве, как медом намазано. «Эх, — ни к селу ни к городу добавил Мамай, — мне бы американскую ксиву, только б вы меня здесь и видели».

На это заявление Розин, счастливый обладатель американской ксивы, лишь глубокомысленно кивнул, а про себя усмехнулся дремучей наивности молодого бурята. Неужели простые люди в России до сих пор считают, что в Штатах только ленивый не станет миллионером, а Калифорния, будь она неладна, вымощена золотом и бесплатными ноутбуками от Билла Гейтса?