Стражница

— Думаю да. Другие ученики с её практических занятий. Они родом из старых, уважаемых семей. Это должно открыть ей путь. — Она покачала головой. — Есть ещё кое-что. Мне передали, что Серафимы планируют вскоре публично выступить против Кварторов. И чтобы сделать это, они хотят использовать тебя.

Кожу моей головы начало покалывать от неприятного ощущения. Я задавалась вопросом, где она это слышала. Ниобе была в курсе многого. У неё были связи с кругами общества Дуг, в которые даже не мог проникнуть Люк, и в прошлом он полагался на её информацию.

— Как?

— Этого я не знаю. Не забывай, что Дуги хотя и в долгу перед тобой, потому что ты остановила Разрушительный поток, но в то же время не доверяют тебе, потому что ты обладаешь таким большим влиянием — Плоская, которая знает о них и связана с кем-то, у кого такая высокой позицией как у Люка. Не нужно будет прикладывать много усилий, чтобы превратить благодарность в неудовольствие, и на это рассчитывают Серафимы.

— Почему ты рассказываешь мне это? Я ведь тебе даже не нравлюсь.

Казалось она размышляет над вопросом, и музыкальные подвески на одно мгновение зашевелились, прежде чем снова замолчать.

— Нет, не особо. Но ты нравишься Люку, а я… питаю к нему определённую слабость. Это сентиментально, но теперь ты знаешь, — она протянула мне пропуск. — Я передам твоё сообщение Паскалю. Теперь тебе нужно вернуться на уроки.

Глава 26

Сообщение по электронной почте от Дженни Ковальски пришло во время урока журналистики. Я сидела за компьютером, направив курсор на заголовок текста и размышляла над слухами. О том что история, которую обычно слышишь, редко та, которая на самом деле произошла, даже если напечатана в газете. Я думала о том, как давно был судебный процесс моего отца и как истина, на протяжение лет, исчезала и затихла словно эхо, так что осязаемыми остались только некоторые детали.

Я проводила исследования, но даже газетные сообщения того времени казались предвзятыми и неполными, как будто их авторы знали больше, чем могли написать. Дженни знала что-то, и не боялась говорить об этом.

Колина она тоже знала.

Я открыла электронное сообщение.

«Мо, дай мне знать, когда захочешь поговорить. Д.»

Я пробежала глазами первое приложение неофициального протокола суда с процесса моего отца. На протяжение лет я пыталась заполучить копию официальной версии, но это была конфиденциальная информация. Этот файл содержал правду, не изменённую тем, чего желали достичь разные люди. Не колеблясь, я распечатала его, прислушиваясь, как старый лазерный принтер на другой стороне комнаты пыхтя, пришёл в движение.

Папка Колина была намного короче и ставила передо мной проблему посложнее. Если я загляну в неё, то докажу, что не достойна его доверия. Но у меня нет другого выбора. Мой дядя утверждал, что Колен свободен уйти, но сказал это с уверенностью человека, который знает, что такого никогда не случиться. Если я хочу помочь Колину освободиться, то должна знать, что у Билли есть против него.

Я нажала на «печатать», а потом прошла через класс, чтобы забрать распечатанные листы.

— Исследование? — спросила Лена, когда я собирала в охапку бумагу.

— В некотором смысле.

Я так прижала пачку бумаги к груди, что она не могла прочесть, что там написано.

— Во сколько мне забрать тебя сегодня вечером? Подойдёт в семь?

— Конечно.

Не то, чтобы мне было нужно переживать о прическе и макияже. Как правило, место за стойкой регистрации доставалось какой-нибудь девушке из десятого класса, которая отчаянно надеется, что её примут в НСП. В этом году это буду я, в такой же отчаянной попытке не потерять там своего места. Когда я надеялась на незабываемый последний, учебный год, я представляла себя нечто совершенно другое.

— Может ты сможешь прокрасться в бальный зал, когда все будут уже там, — сказала Лена с явным сочувствием.

Я пожала плечами. Без Колина бал всё равно не привлекал меня.

— Для чего?

Она изумлённо покачала головой.

— Чтобы посмотреть и показать себя? Из первых рук узнать, о чём все будут болтать в понедельник? Я уже постепенно начинаю беспокоиться о тебе.

Я отмахнулась.

— Значит в семь, да?

Она улыбнулась, и образовались две ямочки.

— Жду не дождусь!

Зазвенел звонок. Я схватила мою школьную сумку и аккуратно засунула в неё распечатанные страницы. Папка Колина была такой безобидно маленькой стопкой бумаги… Я не могла поверить, что его прошлое, которое он при каждом удобном случае так сильно хотел от меня скрыть, сокращено всего до нескольких страниц. Конечно папка была бы такой же толстой, как телефонная книга, если бы всё было настолько ужасным, как он всегда намекал.

Когда я вышла на улицу, ветер хлестал меня, лишая дыхания. Колин прислонился к грузовику. Его единственной данью холоду была тёмно-серая вязаная шапка, соответствующая цвету его глаз. Я попыталась не смотреть на него с виноватым видом, когда пересекала тротуар.

— Твоя сумка выглядит тяжёлой.

Он протянул руку, чтобы забрать её у меня, но я вцепилась в ремень и уклонилась.

— Нет! Ничего страшно, не такая она и тяжёлая, просто немного бесформенная. Я сама справлюсь.