Стрекоза второго шанса

– А ведь вы не бросили бы зонт! – сказал он.

– Почему? Ваша охрана готовилась меня убить. Что я потерял бы?

– И все равно вы бы его не бросили! Вы напоминаете мне Гамова, Альберт! Как и Гамов, тяготеете к красивым жестам и спасению человечества. Вроде весь такой благородный, но в последний момент прекрасно «сливаете». Поэтому, как глава важного для организации форта, вы лучше любого явного жулика, который придет на ваше место. Именно поэтому вы еще живы. Пока живы! – весело сказал Гай.

Долбушин, желтея, слушал его. Зонт плясал у него в руке.

– Очень надеюсь, что и дочка окажется в вас, и однажды «сольет». И чем выше она заберется к моменту, пока «сольет», чем ближе окажется к закладке из предсказания Круни, тем лучше для всех нас, – закончил Гай.

На этот раз зонт, возможно, полетел бы в Гая, но между ним и Долбушиным уже стояла плотная цепь охраны. Долбушин уставился в пол и молчал. Ручку же зонта сжимал так, что все тело его было точно налито болью.

Белдо давно уже промокнул платочком свой пророческий лоб, побрызгался духами из маленького флакончика и снова был свеж и мил. Он все никак не мог успокоиться и, ахая, любовался сыном Кавалерии.

– Ну как живой! Капельки на ресничках дрожат!.. Как с ним поступим? Может, отдать матери? Торжественные похороны, оркестр, пеги в черных попонах, обелиск до неба? – предложил он.

Гай ущипнул себя за мочку уха.

– Ни в коем случае. Не надо создавать шнырам героев!

– А как тогда…

– Тело зашить в мешок и похоронить где-нибудь в лесу! – жестко приказал Гай. – Без приметных знаков, без камней, без плит. Ингвар, привлеките самых надежных людей! И пусть тот, кто хоронит, не знает, кого он закапывает.

Глава форта берсерков понимающе кивнул.

– Не впервой! Сделаем! – отозвался он.

Когда Гай ушел, Белдо, Тилль и Долбушин стали прощаться. За Белдо уже приехал Птах, а за Долбушиным – Андрей.

При прощании Тилль долго мял в своих ручищах ладонь Долбушина, однако в глаза ему не смотрел – держал взгляд на уровне подбородка.

– Рассердил ты сегодня Гая… Ох, рассердил! Никогда его таким не видел. Как же так, Альберт? И Дионисий говорил что-то такое несуразное, будто ты убить кого-то собираешься…

– А ты, конечно, решил, что для тебя это команда «фас»? – холодно спросил Долбушин.

– Скажешь тоже, Альберт! Какой такой «фас»? Не пойму, о чем ты! – тревожно сказал Тилль и, отпустив его руку, поспешил отойти.

Глава 8 Небесный водолаз

Физический закон, как верная собачка, всегда бежит рядом с законом нравственным и обуславливается им, хотя со стороны и кажется, что хозяина у собачки нет. Как сформулирует физический закон? Чашка, набравшая высокую скорость, разбилась вследствие соприкосновения с более твердым по плотности предметом (стеной). И все. А почему летела, зачем – все это за скобками и физическим законом не описывается. А нравственный закон: кот Васька обнаглел, вот в него и швырнули чашкой. Всякому ясно, что первичен тут не физический закон, а именно обнаглевший Васька.

Йозеф Эметс, венгерский философ

Каждый сходит с ума в меру своих сил и способностей. Если же кто-то не сходит, то он, скорее всего, уже неизлечим. У Сашки тоже имелись свои тараканы, которых он холил и лелеял вместо того, чтобы раз и навсегда оторвать им усы. Вечерами он иногда заявлялся к Рине, просил одолжить ему ноут и заходил на форум боевых искусств. Узнав, что в какой-нибудь секции крепкие ребята не прочь поспарринговать, он в ближайший выходной отправлялся к ним и возвращался ближе к вечеру синеватый, как упырь, хромающий, с отбитыми ногами и красными пятнами на корпусе. Но при этом довольный, как слон! Как-то Даня из любознательности увязался за Сашкой и после рассказывал:

– Представляете, господа: они молотят друг друга по чему попало, как полные психи, а по свистку тренера становятся друзьями! Я бы так не смог! Я бы точно плюнул в того негодяя, который меня побил!

Кавалерии молодецкие забавы Сашки не нравились, поскольку с отбитыми ногами и ребрами он потом три дня держался в седле, как бегемот на заборе. Как-то она позвала его к себе в кабинет.

– Не хочу навязывать свой взгляд на вещи, но лучше бы ты больше стрелял из шнеппера или учился у Ула премудростям шныровского боя.

– А как же: за одного битого – двух небитых дают? – спросил Сашка.

– Это если бить не по голове. Если бить по голове, за одного дурака двух умных никто не даст! – отрезала Кавалерия.