Стрела гламура

   – Вчера Катька отказалась, сегодня ты, а зря: клубничка хороша была! Спелая, сочная, сладкая, хотя и тепличная! – восторгалась подруга. – Да и вино, которое мы пили с ягодами, было замечательное! Впрочем, Катька и от вина отказалась.

   – Постой-ка! – До меня дошло, что спелые, сочные и сладкие ягоды не привиделись подружке в гастрономическом бреду. – Когда это вы ели клубнику?

   – Да вчера днем, после обеда, ты разве не помнишь? Ах да, тебя же с нами не было, ты зачем-то уединилась во дворе.

   – Зачем-то! – Я с неудовольствием вспомнила, что уединилась как раз для того, чтобы написать анонсы. – Я поработать вышла! А вы, бездельники, в это время сожрали всю клубнику и ничего не оставили трудящемуся человеку?

   – В том-то и дело, что оставили! – обрадованно закивала Ирка. – И трудящемуся человеку, и спящему ребенку! Почти полкорзинки оставили в овощном ящике в холодильнике!

   Я молча встала, шагнула к холодильнику, открыла дверцу и заглянула в овощной ящик. Там лежала одна-единственная морковка, с которой мы ходили охотиться на бурундайца.

   – В другом холодильнике, в большом доме! – ответила подруга на мой немой вопрос.

   Это меняло дело.

   Я посмотрела на часы: было почти половина второго. Я глянула в окно и сквозь поредевшую завесу снега увидела, что в большом доме еще не спят. Мягко светились два окна на втором этаже и одно на первом. Я заколебалась.

   – Имеешь полное право! – подзуживала меня Ирка. Одна идти по ягоды к чужому холодильнику она все-таки не решалась. – Клубнику кому оставили? Тебе и Масяне! Вы здесь, а ваши ягоды там, и это досадное несоответствие нужно немедленно устранить!

   – Немедленно? – Я еще сомневалась.

   Ирка убежденно кивнула и облизнулась.

   В теплых куртках поверх пижам и в валенках на босу ногу мы вышли из коттеджа и направились к большому дому.

   Утром, когда мы приехали, двор был расчищен, постарались Анатоль с желтобоким ратраком, а теперь снега насыпало столько, что мы на каждом шагу проваливались по колено. От одного крыльца до другого было метров тридцать, не больше, но мне показалось, что мы шли целый час. И это при том, что большую и тяжелую Ирку, утаптывающую снег не многим хуже того ратрака, я пропустила вперед!

   Неожиданно подруга резко остановилась, и я налетела на ее широкую спину.

   – Интересно, почему они спят в разных комнатах? – пробормотала она, глядя на два светлых квадрата на втором этаже.

   Одно окно светилось розовым, а другое – нежно-зеленым. Повесить в одной комнате такие разномастные шторы мог только дальтоник, поэтому резонно было предположить, что перед нами окна двух разных. Второй этаж целиком отвели молодоженам. Значит, Катерина и Вадим заняли каждый по отдельной комнате. Нетипичное поведение для молодых супругов!

   – Она его не любит, – убежденно сказала Ирка. – Ты была права, Катька вышла за Вадима назло Тиму. Вот дурочка!

   – Он тоже ее не любит, – вздохнула я, вспомнив, как Тараскин влепил своей молодой жене пощечину.

   В этот момент зеленое окно погасло. Ирка отмерла и снова зашагала к крыльцу.

   Тихо, стараясь не шуметь, мы поднялись по ступеням, отряхнулись и обмели валенки специальным веничком. Ирка толкнула дверь – она была не заперта. Я подумала, что Анатоль не зря ругал хозяев дачи за беспечность. Что за дурная привычка – оставлять двери открытыми!

   – Мало им того, что у них пистолет украли, теперь и клубники лишатся! – пробормотала я, вслед за Иркой заходя в просторный холл.

   Там было темно. Не так темно, как в угольной шахте, а как в вагоне поезда, летящего по железнодорожному тоннелю с редкой цепочкой лампочек по стенам. Тонкая линия света имелась по правому борту, она подчеркивала одну из внутрикомнатных дверей.

   – Не только у нас бессонница, – подтолкнув меня локтем, шепнула Ирка. – Видишь, еще кто-то не спит!

   В следующую секунду свет за закрытой дверью погас, и в холле воцарилась абсолютная темнота.

   Поразмыслив на досуге, предприимчивая девушка Дина Калошина решила не отказываться от хрустальной мечты выйти замуж за миллионера только потому, что подвернувшийся ей представитель этого вида оказался психом.

   – Стану мадам Семендяевой, сдам супруга в дурдом, и все дела! – постановила Дина.

   Однако для начала все-таки следовало вступить с психованным миллионером Семендяевым в плотный телесный контакт. С этой целью, удаляясь перед сном в свою комнату, Дина ответила на вежливое семендяевское пожелание «Спокойной ночи!» слегка переиначенной фразой Ослика Иа:

   – Спокойной ночи, Антон! Если она, конечно, будет спокойной, в чем я лично очень сомневаюсь. – И она одарила миллионера томным и многообещающим взглядом опытной гаремной одалиски.

   Семендяев вздрогнул, как тюльпан, в чашечку которого влетела крупная деловитая пчела, и покраснел, как тот же цветок. Закрепляя взаимопонимание, Дина послала ему воздушный поцелуй, жаркий и прилипчивый, как свеженький горчичник. Растревоженный Семендяев заерзал на диване в холле, а соблазнительница танцующим шагом баядерки удалилась в свою комнату и медленно-медленно прикрыла за собой дверь.