Стрела гламура

   Она встала из-за стола и покинула гостиную, но далеко не ушла, остановилась в дверях, за спинами невозмутимо трапезничающих Тараскиных, и стала призывно махать мне рукой. Я поспешно оглядела стол, не нашла другого подходящего предлога и сокрушенно сказала:

   – И горчицу поставить забыли, вот беда!

   Я поднялась со стула и тоже поспешила в кухню. Колян, знавший, что я терпеть не могу горчицу, проводил меня удивленным взглядом.

   Ирка в кухне пластала батон.

   – Ленка, держи себя в руках! – завидев меня, сердито сказала она и опасно взмахнула ножом. – Зачем ты смотришь на Тараскина, как прокурор? Он не должен заподозрить, что мы все знаем! Видишь, какой он хладнокровный и изворотливый негодяй, с него станется и нас с тобой пристукнуть!

   – Я за Катьку беспокоюсь, – призналась я, снимая с полочки хрустальную баночку с горчицей. – Она вынуждена находиться в плотном контакте с убийцей!

   – Ну, до плотского контакта дело, я думаю, не дошло, – недослышав, возразила подруга. – Ты видела, как Катька дернулась, когда он ее за руку взял? Как лягушка под током! Не-ет, Тараскин ей не мил, это точно! Думаю, она не станет убиваться, когда он загремит на нары!

   – И не возьмет пример с жен декабристов, последовавших за супругами на каторгу, – согласилась я. – А когда мы ей все расскажем?

   – Да сразу же после ужина! – не раздумывая, отозвалась Ирка. – На сладкое!

   – Ничего себе десерт! – пробормотала я.

   – Говорят, что месть сладка, а у Катьки есть возможность отомстить негодяю! – объяснила подруга. – По прогнозу, снегопада ночью не будет, завал на дороге расчищают, значит, завтра на дачу прибудут оперативники. Катерина сделает заявление, мы дадим свидетельские показания, и Тараскина повяжут!

   – Так где хлеб-соль, в смысле, хлеб-горчица? – крикнул из гостиной вредина Колян.

   – Несу! – ответила я и понесла к столу поднос с хлебом и баночку с содержимым неаппетитного цвета.

   Со стуком поставив ее на стол перед мужем, я шепнула ему:

   – Сразу после еды займи чем-нибудь Вадима!

   Колян глубоко кивнул и, не откладывая дела в долгий ящик, прошамкал сквозь набитый рот:

   – Я шлышал, тут ещщ бильярд? Шыграем?

   Тараскин оказался не прочь «шыграть», и сразу после ужина они удалились в бильярдную комнату, откуда вскоре послышался грохот раскатывающихся шаров. Зинуля, все еще бледная и неразговорчивая, по собственной инициативе отправилась в кухню мыть посуду. Масяня отловил под диваном Точилку и принялся настойчиво скармливать ему остатки салата, а мы с Иркой взяли в оборот Катерину. Ей предстояло проглотить шокирующую информацию, и добрая Ирка накапала для анестезии водки в рюмку, но спохватилась и убрала от Катьки спиртное даже раньше, чем та успела от него отказаться. При этом моя самокритичная, но бестактная подруга свободной рукой хлопнула себя по лбу:

   – Тьфу, дура я, тебе же пить нельзя, в твоем-то состоянии!

   Катерина изумленно хлопнула ресницами и воззрилась на Ирку так, словно та только что провела успешный опыт чтения мыслей.

   – Мы все знаем! – значительно сказала моя подруга-телепатка. – Ты беременна, срок двенадцать недель, и Тараскин только вчера узнал, что он станет папой.

   – Хотя настоящий папа, надо понимать, вовсе не он, – махнув рукой на деликатность и церемонии, подхватила я. Вдруг ужасно захотелось тоже хоть немного поизображать из себя ясновидящую!

   – Ты не подумай, мы тебя не осуждаем, в наше время необязательно быть законными супругами, чтобы завести ребенка! – вставила Ирка, пока я держала театральную паузу.

   – И мы прекрасно понимаем, почему ты не требуешь расторжения жульнического брака с Вадимом! – плюнув на паузу, сказала я.

   – Ясное дело, Тима нет в живых, да и жениться он в последний момент отказался, а матерью-одиночкой быть не очень приятно, так что лучше уж Тараскин в роли мужа и отца, чем вообще никого! – сочувственно протарахтела Ирка.

   Пока Катька слушала наши сбивчивые эмоциональные речи, глаза у нее становились все больше и выразительнее, щеки разрумянились, рот приоткрылся, а брови взметнулись крыльями. За пару минут мы с подружкой превратили дурнушку в красавицу исключительно силой слова!

   – Я не понимаю… – тараща глаза-плошки, протянула Катерина.

   – Сейчас все поймешь! – пообещала Ирка и в некотором сомнении посмотрела на меня:

   – Может, ей заранее валерьянки накапать?

   – Зачем валерьянки? – забеспокоилась Катька.

   – Катя, ты только не волнуйся, тебе это вредно, – мягко сказала я. – У нас для тебя плохие новости, но мы постараемся сообщить их тебе как-нибудь помягче, да, Ирусик?

   – Конечно! – глубоко кивнула Ирка.

   Она подергала себя за локон, размышляя, с чего бы начать, и зашла издалека:

   – Катюша, хорошо ли ты знаешь Вадима?

   – Хорошо? Не знаю, но знакомы мы уже лет пять, не меньше, – растерянно ответила Катерина. – Он же папин компаньон! То есть он был папиным компаньоном…

   Она погрустнела.

   – Да-да, Тараскин был компаньоном Андрея Петровича, а теперь станет заправлять всеми делами на предприятии единолично, – продолжила гнуть свою линию Ирка. – Смерть твоего папы была ему выгодна, особенно после женитьбы на тебе.