Стрела гламура

   – А в первый раз, у тебя в доме, она вытряхнула на снег стиральный порошок! – объявила я. – Красные штаны на веревке были хороши как сигнал, но такая односторонняя связь не гарантировала полного понимания и согласованности в действиях. Катьке важно было не пропустить звонок от Тима! Однако ты забрала у нее мобильник и упорно не подпускала к телефону. Тогда она попросила тебя сделать холодец. Он долго варится, ты поставила кастрюлю на плиту рано утром и полдня на нее поглядывала, а Катерина в это время бродила туда-сюда по коридору, от ванной до прихожей, и держала в кулачке стиральный порошок. В какой-то момент ты вышла из кухни, и девчонка щедро приправила бульон «Тайдом», а излишки порошка с крыльца высыпала в снег. Варево стало жутко пениться, ты уже не могла отойти от кастрюли и в тревоге за судьбу холодца забыла обо всем на свете. И когда зазвонил телефон, ты машинально попросила снять трубку Катьку!

   – Потому что вы все были в гостиной, открывали коробку с крокодилом, а Катька болталась поблизости! – вспомнила Ирка. – Она сказала только: «Алло!» и сразу же повесила трубку, объяснила, что кто-то номером ошибся. Хитрюга! Должно быть, Тим сказал, что будет ждать ее в травмпункте, и Катька сразу начала действовать.

   – На самом деле Катерина могла организовать себе липовую травму как-нибудь иначе, – сказала я. – Она опрокинула кастрюлю с кипятком, рискуя серьезно пострадать, и сделала это именно потому, что хотела угробить холодец. Прикинь, хорошо бы было, если бы мы наелись студня со стиральным порошком?

   – Ну, хоть какая-то совесть у Катьки есть! – мрачно заметила Ирка. – Не стала вредить здоровью ни в чем не повинных людей!

   Мы немного помолчали, разглядывая Лысую гору Б-52, на белом теле которой, как шрам, блестел длинный и прямой ледяной желоб. Было грустно, и собственная проницательность меня не радовала.

   Дорога была узкой, а обочина ее существовала, главным образом, в воображении водителей. Красная «Нива» осторожно обошла синюю «Ауди», остановившуюся на спуске.

   – Спрашивается, какого черта он тут встал? – сердясь на помеху, задался риторическим вопросом Василий Ложкин.

   – Наверное, пассажирам захотелось выйти по нужде, – предположила Алиса.

   Она обернулась и посмотрела на кролика, дремлющего на заднем сиденье. Клетку со сломанным замком Ложкины неосмотрительно выбросили, и теперь Зая ехал в машине как человек, на удобном диванчике.

   – Давай-ка и мы остановимся, – сказала Алиса. – Надо выгулять Заю, пока он не напачкал в машине.

   Василий, с любовью и нежностью относящийся к своему личному автотранспорту, возражать не стал, съехал с дороги и остановился на узкой полосе обочины. «Ауди» уже не было видно, она осталась за поворотом серпантина.

   – Вы только от дороги отойдите! – посоветовал он супруге, выбравшейся из автомобиля. – Не дай бог машина мимо пройдет, дурачок наш лопоухий напугается и попадет под колеса!

   – Мы под елочкой спрячемся, – пообещала Алиса и с кроликом на руках резво запрыгала по проталинам.

   – Если Катерину будут судить только за убийство Вадима, присяжные ее оправдают, – снова заговорила Ирка. – Она станет богатой и свободной женщиной, ее история попадет в газеты, и найдутся дураки, которые будут восхищаться ее умом и мужеством. Но для меня это не имеет никакого значения. Для Катерины Андреевны Курихиной-Тараскиной двери моего дома закрыты навсегда!

   – И правильно! – одобрил сказанное неслышно подошедший Колян. – Что, разве тебе некому больше двери открыть? Зови в гости нас, тем более есть повод!

   – Какой повод? – не поняла Ирка.

   – Как – какой? Здрасьте! Мы же так и не попробовали твой фирменный холодец!

   – Ладно, холодец я вам сварю, – сказала заметно повеселевшая подруга.

   – Коля, а где Масяня? – встревожилась я.

   – Он там с Диной, – муж махнул рукой. – Восторженные юные создания нашли в лесу цветочки и увлеченно их собирают.

   – Уже идут, – обернувшись, сообщила Ирка.

   Я тоже отвратила взор от ледяного бока Б-52 и с улыбкой посмотрела на бегущего с горки малыша.

   – Мамочка! Мамулечка! Посмотри-и-и, что я тебе принес! – восторженно вопил Масяня, тряся зажатыми в кулачке сиреневыми цветочками.

   – Какие чудесные фиалочки! – показательно обрадовалась я и заспешила навстречу малышу, чтобы принять подарок.

   – Бо-о-оже мой! – протяжно ахнула за моей спиной Ирка. – Вы только посмотрите на это!

   В первый момент я подумала, будто мою подружку чрезвычайно впечатлили хилые весенние цветочки, а потом увидела, что наперерез бегущему Масяне из-под кустика прыжками несется меховой ком. Я прибавила шагу, и мы встретились на каменистой осыпи: я, Масяня и бело-розовый кролик.

   – Точилочка! – обрадованный малыш неловко тискал кролика, который тяжко повис на его рукаве, зарывшись мордой в букетик. – Ты уже вернулся из гостей?

   – Вернулся и больше никуда от нас не уйдет! – твердо пообещала я, погладив одной рукой взлохмаченную головенку малыша, а другой модную шубку кролика.

   Гламурные мотивы в таком виде я готова была приветствовать и поэтому громко сказала:

   – Гламур тужур!

   – И бонжур! – весело крикнула Ирка.

   Я кивнула и тоже расплылась в улыбке.