Стрела Кушиэля. Битва за трон

Тревога кольнула мне сердце, я подошла к нему.

– Что такое? Что ты видишь?

Он повернулся ко мне. Черные глаза затуманены дромондом – широко распахнутые, но смотрящие в никуда.

– В этом-то и соль. Я не вижу. Не вижу нашей высадки.

– И что это значит?

Гиацинт вновь устремил взгляд в море.

– Скорее всего, это значит, – тихо ответил он, – что где-то на пути отсюда и до берега Земли Ангелов есть развилка, за которую я не могу заглянуть.

Я бы продолжила расспросы, но тут по правому борту поднялся шум: смех, возня и удары. Шумели так, что все, кто бездельничал на нашей палубе, сбежались посмотреть. Даже Гиацинт присоединился к любопытствующим, отбросив свои страхи.

Колобродили на небольшом плоту, который занимали четырнадцать Тауру Кро из племени сигоев и один ангелийский матрос. Поскольку весел на всех не хватало, трое воинов с севера развлекались тем, что, лежа на краю настила и вглядываясь в толщу прозрачной воды, пытались поймать рыбу голыми руками.

Мне говорили, что на реках подобный промысел довольно распространен, но в море успеха не приносит. И не принес бы, если бы не длиннющий неосторожный угорь. Которого один из сигоев умудрился ухватить и вытащить на плот. Угорь бился о бревна, словно фурия, пока его с гоготом осыпали ударами весел и кулаков. Ангелиец азартно выкрикивал непонятные островитянам подсказки, плот бешено раскачивался.

Поначалу мы все хохотали. Наконец меткий удар попал угрю по голове, и тот, вздрогнув, замер. Мокрая, блестящая туша длиной с человека растянулась на настиле.

Внезапно ветер стих.

И тут я вспомнила предупреждение старого рыбака.

Тауру Кро опоздали на построение и не слышали речи Друстана, а ангелийцы его попросту не поняли, ведь круарх говорил на круитском, а я не переводила. Наши моряки руководствовались приказами своего адмирала.

Три броска копья от суши, а дальше начинаются охотничьи угодья Владыки моря.

Мы уже отошли от берега Альбы на три броска копья и на том не остановились, мы отошли от берега на много миль. Из-за внезапно стихшего ветра казалось, будто мир глубоко вдохнул и задержал дыхание.

Я сделала то же самое.

В прошлый раз Хозяин Проливов явился в разгар шторма, его голова-гора издалека приближалась к нам над водой. А теперь это случилось иначе. Море вдруг разверзлось. Посреди нашего разношерстного флота закрутилась громадная воронка, лодки и плоты, угодившие в ловушку, едва не перевернулись, их пассажиры с воплями цеплялись за все подряд.

Водоворот все ширился и ширился, захватывая все новые и новые жертвы, а потом из него начала стремительно подниматься огромная голова.

Часть попавших в заверть суденышек соскользнули по струям волос на затылке, а наш корабль оказался с другой стороны. Клянусь, несколько мгновений он несся носом вниз, как с водопада. Где-то вдалеке Квинтилий Русс выкрикивал приказы, неразличимые в штормовом реве. Я отчаянно вцепилась мертвой хваткой в перила и поклялась Элуа, что зажгу свечу в память о своем учителе акробатики, если останусь в живых. Какой-то матрос проскользил по мокрой деревянной палубе и вылетел за борт, его отчаянный вопль быстро потонул в бурлящем море.

Выше и выше, даже еще выше, чем я помнила, лицо Хозяина Проливов вырастало над водой, прозрачное и сверкающее. В волнах, формирующих его черты, виднелись живые рыбины и водоросли.

Превысив всякое разумение, существо замерло, и море после громкого хлопка успокоилось, а наш корабль резко встал на ровный киль. От его удара о воду мои пальцы разжались, и я повисла на перилах животом. Разбросанные осколки нашего флота покачивались на волнах, словно пробки. Армия здорово нахлебалась воды, перепуганные лошади, оставшиеся на судах, истошно ржали, а некоторые фыркали из моря, неистово загребая ногами.

– Федра! – В мой плащ вцепилась сильная рука, вытягивая меня на палубу. То был Жослен, вымокший до нитки и потрясенный до глубины души. Я огляделась в поисках Гиацинта и увидела его лежащим неподалеку, куда его отбросило. А потом у меня не осталось времени высматривать выживших, поскольку Хозяин Проливов заговорил.

Струящееся огромное лицо-гора нависло над нами, чудовищный рот открылся, и оттуда прогрохотало:

– КТО ОХОТИТСЯ В МОЕМ МОРЕ?

Я рассказываю, что знаю – что видела и что слышала. И готова поклясться: Хозяин Проливов говорил по-ангелийски. Я сама это слышала, и Жослен, и Гиацинт, и адмирал – все мы. Но поймавший угря сигой на плоту в ужасе закричал, и в ту же секунду круах Альбы Друстан маб Нектхана прошел вперед по палубе, даже ни разу не споткнувшись при всей своей косолапости.

– Это мои люди, Повелитель вод! – выкрикнул он на круитском, вытягивая шею, чтобы смотреть прямо в глаза Хозяина Проливов. – Я их не предупредил о запрете! Вина целиком моя!

Существо посмотрело вниз. С его огромных щек стекала вода.

– ТЫ ВЕДЕШЬ… АЛЬБАНЦЕВ?

Квинтилий Русс, ругнувшись, отошел от руля и встал рядом с Друстаном.

– Это мой корабль, и я его капитан, старый козел! Если вздумал собирать дань, возьми ее с меня!